Мэтью был, однако, иного мнения.
— Посмотрите на меня, — мягко приказал он своим глубоким, медлительным голосом.
Не будучи в состоянии противиться этому нежному, но требовательному тону, Рэчел подняла глаза.
— Вот так уже лучше, — усмехнулся он. — Я хочу объясниться с вами по поводу сегодняшней встречи, по поводу того, что я как будто не узнал вас.
— В этом нет нужды, — прервала его Рэчел. — Я думаю, что знаю о мадемуазель дю Лак все, что мне требуется знать.
Если он и был удивлен тем, что Рэчел известно имя его любовницы, то виду не подал.
— А я, — сказал он, — думаю, что не знаете.
— Я знаю, что она… что вы… — Голос Рэчел дрогнул, и, осознав, насколько щекотливую тему они затронули, она залилась ярким румянцем.
Мэтью, редко придававший значение тому, что подумают о его поведении, и почти никогда не отдававший другим отчета о своих поступках, вдруг обнаружил, что испытывает потребность объясниться с Рэчел. Сказать, что все увиденное ею не имеет значения для их отношений. Он сам искренне верил в это. Но как объяснить невинной девушке из хорошей семьи, что связывает его с мадемуазель дю Лак?
— Вы отрицаете, что она ваша любовница? — собравшись с духом, напрямик спросила Рэчел.
Мэтью приблизился к девушке и сел в кресло напротив.
— Нет, этого я не могу отрицать, — честно признался он, на мгновение опустив глаза на зеленый с золотом ковер, а затем решительно подняв их на Рэчел. — Отрицать это — значило бы оскорбить и вас, и Доминику.
— Доминика, — повторила Рэчел. — Ее так зовут?
— Да, — подтвердил он. — Она сводная сестра нашей экономки.
Глаза Рэчел изумленно расширились.
— Анжелики?
— Да.
Рэчел откинулась на спинку кресла. Затем, констатируя факт, произнесла:
— Мадемуазель дю Лак очень красива. — И с некоторой горечью добавила: — И очень молода.
— Доминике двадцать три года.
— Я думала, она моложе, — пробормотала удивленная Рэчел.
Доминика выглядела так, словно только что закончила школу. «Интересно, — подумала Рэчел, — сколько же времени эта женщина была подружкой Мэтью?»
— Насколько моложе? — спросил Мэтью, пожирая ее пронизывающим, жадным взглядом. — Вы думали, она ваша ровесница?
Тон Рэчел стал жестким.
— Мне восемнадцать, — сдержанно сообщила она.
— Так это вы, а не она, очень молоды, мисс Галлагер, — заметил Мэтью.
— Но не настолько, чтобы не знать о некоторых здешних обычаях, — подчеркнула Рэчел. — О том, что мужчины здесь покупают цветных женщин для удовлетворения своих потребностей. Я недавно в вашей стране, но кое-что из того, что я успела услышать и увидеть, приехав сюда, заставляет меня негодовать и страдать.
