Бриджет перевела дыхание, сложила руки на коленях, и стала смотреть на них, потому что боялась увидеть реакцию виконта Синклера.
— Так!.. Я вижу, вы все основательно продумали. Ну что ж, должен вам сказать, я огорчен и… удивлен.
Ажурные тени от кроны раскидистого дуба не могли скрыть его чуть заметной улыбки.
— Удивлены?
— Большинство женщин не загадывают наперед о том, что мужья оставят их. Многие из них обычно хотят иметь детей.
«Как он жесток!» — подумала девушка, потому что всегда мечтала иметь детей.
— Но большинство из них не хочет растить незаконнорожденных, — резко ответила Бриджет и, не дав ему возразить, заторопилась: — Догадываюсь, что вы скажете: что я смогу уехать куда-нибудь, где обо мне не слышали, и объяснять всем, что я вдова. Но я не хочу жить во лжи. Ах, о чем тут говорить! Все и так ясно. Ответ может быть только один. Нет, нет и еще раз нет!
— Да, здорово вы все обдумали! — Взгляд Эйвена выражал такую нежность, что у, нее перехватило дыхание. — Бриджет, милая Бриджет, вы не слушали меня? Дорогая моя, у вас не должно быть подобных мыслей. Мы с вами толкуем совсем не о том. Я говорю о женитьбе.
— Вы не можете говорить о женитьбе! У меня нет денег, я старая, и у меня…
— Шрам? Я знаю. О Боже, знаю я про ваш шрам. Будь он неладен! — После этих сердитых слов виконт обнял ее и притянул к себе.
Бриджет не могла оторвать взгляд от его .ореховых глаз, в которых были зелень, солнце, огонь, желание и смех, Она прекрасно понимала, что нужно отвернуться, отодвинуться, но не могла пошевелиться. От волнения бешено билось сердце. Бриджет едва не задыхалась. Но в следующий миг забыла и про сердце, и про дыхание, потому что виконт вдруг припал горячими твердыми губами к ее рту.
Эйвен потрогал ее губы языком. Она вздрогнула и открыла рот, чтобы спросить — зачем? Вместо ответа его язык проник еще глубже. Это было так необычно, так приятно, так страшно… и пьяняще. Удивительный дурманящий вкус, непонятный и сладкий. Бриджет чувствовала мощь прижатого к ней тела и силу его рук. Ее ладони сами легли ему на широкие плечи, ее губы уже были открыты для него.
— Да! — торжествующе сказал Эйвен, наконец оторвавшись от нее. — Так я и предполагал, милая Бриджет. Все это время вы думали обо мне. Теперь нам предстоит подумать еще и о другом. — И снова припал к ее губам.
Она хотела предупредить его, что кто-нибудь может их увидеть. Хотела объяснить, что никогда не позволяла себе ничего подобного и ужасно жалеет… Но ее куда-то уносило, словно быстрым течением. Все, на что Бриджет была способна сейчас, это пить допьяна его поцелуй, прильнув к самому недостойному, но такому желанному мужчине. Худшее трудно было предположить.
