— Я не позволю вам это сделать, — серьезно произнес он. Удивленная его словами, Керри рассмеялась.
— Это не вам решать!
— Я поступлю не как джентльмен, если позволю вам глупо заблудиться.
— Глупо заблудиться? Неужто я должна вам напомнить, кто здесь шотландец?
Его громкий смех был ответом, но он добавил еще и звучное «нет». Надменный дурак!
— Ну что же, спасибо за помощь — и в путь.
— Миссис Маккиннон…
— Я пойду в Данкельд и ни шага не сделаю в сторону Перта! — прямо-таки заорала она. Господи, да как она может так с ним говорить?
Его красивые карие глаза сузились; он надул щеки и задумался, потом наконец выпустил воздух одним громким «уф!».
— Если хотите знать, вы самая упрямая женщина, какую я встречал в жизни. Ну и идите, и пусть ваша глупая особа попадет в опасную ситуацию, — буркнул он, надевая шляпу. — Я не собираюсь присматривать за вами, как за ребенком.
— Никто и не просит, — отпарировала она. — Может, это мне нужно было присматривать за вами, как за ребенком, — я, по крайней мере, сообразила бы привязать свою лошадь.
Он опять нахмурился.
— Неужели? — протянул он, опустив голову, точно бык, готовый к нападению.
Что-то в ней дрогнуло, и она быстро схватила сумку и отошла на несколько шагов.
— Ну ладно. Спасибо за ваше… ваше общество, и мне вправду страшно жаль, что я в вас выстрелила, но ведь бывают несчастные случаи, верно? И я надеюсь, вы все равно хорошо проведете время в Шотландии, и счастливо добраться до Англии, когда наступит время, но теперь, прошу прощения, мне на самом деле нужно идти.
Он шел на нее. Она повернулась и быстро зашагала — скорее побежала — через лужайку, туда, где лес редел, и была видна другая лужайка. Она оглянулась — незнакомец остановился и смотрел ей вслед с презрительным выражением на лице. Она не удержалась и подняла руку.
— Прощайте!
Он ответил не сразу; прошли мгновения, прежде чем он ответил:
— Прощайте, и да поможет вам Бог, миссис Маккиннон.
Ее охватило смутное сожаление. Она так давно не оказывалась рядом с таким мужественным, таким красивым мужчиной… Хватит! Некогда ей тосковать об этом красивом незнакомце; у нее забот и так хватает. И, взмахнув рукой, она зашагала в лес, бережно неся свою сумку.
Артур смотрел, как она удаляется в чащу, видел, как языки утреннего тумана обволакивают ее тело. Эта женщина не поддастся увещеваниям, даже если от этого будет зависеть ее жизнь. Больше того, она слишком твердолоба — во благо себе, разумеется, она стреляет в безоружных, спит как убитая и так возбуждает, что против подобных женщин должен быть издан закон.
