— Играешь? — с надеждой получить еще чего-нибудь в качестве трофея спросил Клот.
Парамонов подумал, достал серебряные часы, положил на стол. Игра возобновилась, и через несколько минут часы поменяли хозяина.
— Я — пас! — поднялся кирасир. — Если желаешь, угости водкой.
Игроки подошли к буфету, выпили по нескольку рюмок. Вдруг Парамонов азартно произнес:
— Хочешь сыграть на мою крепостную девку? Ей десять годов, но ловкая, шельма! Шьет изрядно, может готовить. За десять рублей поставлю. Идет?
Они вышли на улицу, приказали остановиться извозчику. Через минут десять подкатили к маленькому домишке, стоявшему поблизости от Шляхетского кадетского корпуса.
— Сам король шведский Густав Третий месяца полтора тому назад посетил нас, у кадетов был, — хвастливо проговорил Парамонов, словно король был его личным гостем. — Ужинать будешь?
На пороге прибывших встретила тонкая веснушчатая девочка, вытрясавшая половичок. Большие голубые глаза вопросительно посмотрели на Парамонова. Тот обрадовался, похлопал ее по спине:
— Видишь, майор, какова красавица? Цены девке нет. Скоро в возраст войдет, совсем тебе пригодится, — и он хихикнул, обнажив темные от жевательного табака зубы.
Клот ощупал девочку, недовольно поморщился:
— Тоща, яко снеток онежский! Ну, да уважу тебя, Парамонов, сыграю. Выпить у тебя не найдется?
Прошли в избу. Даже вечерний сумрак не мог скрыть убожества обстановки: земляной пол, колченогая лавка, некрашеный стол да грязный полог, за которым виднелась неубранная кровать хозяина.
— Фьють, — присвистнул Клот, — живешь ты, капитан Парамонов, вельми скудно.
Тот тяжело вздохнул:
— А как иначе? Деревушка у меня под Вязьмой есть, да дохода почти не дает. А жалованье мое все на игру нынче уходит. Страсть как не везет, а без игры не могу. Тут два месяца терпел, зарок давал, так поверишь, майор, едва не повесился от тоски. Даже веревку намылил, но в последний миг одумался.
Клот улыбнулся широкой розовой пастью:
— Веревку, капитан Парамонов, береги. Может и пригодится еще.
— Типун тебе на язык! Мои беды начались еще со службы в любезных сердцу покойного императора Петра Ш голштинских войсках. После его кончины матушка Екатерина нашим офицерам и мне в их числе хода не дает. Так и уйду за выслугой лет в отставку капитаном, а уж давно пора быть майором. Ну да хватит. — Он повернулся к девочке: — Поставь, Настя, нам водки и чего-нибудь найди на закуску. Огурцов, что ли, да хлеба.
Они выпили. Парамонов предложил:
