– Она приехала в Чикаго вместе со мной. А когда "Кэт-клаб" прогорел, мы перешли в "Кларк-Эри".
– Вы знакомы с ее нью-йоркскими друзьями?
– Нет, никого не знаю.
– Вам известно что-нибудь о письме мисс Росс своим родным?
– Нет, я не думаю, чтобы у нее была семья. Как-то она говорила, что ее родители умерли, когда она была почти ребенком, – глаза Сэма вновь наполнились слезами, он заколотил руками по столу, выкрикивая:
– Это моя жена! Это она убила ее.
Крейн напрягся:
– Черт возьми! Как?
– Она все время шпионила за ней. Преследовала ее.
– Вы хотите сказать, что это заставило мисс Росс покончить с собой?
– А что же еще? Каждый раз, когда Алис видела Анджелу, она дико расстраивалась. Ей было стыдно, она переехала в "Принцесс", но та и здесь ее выследила. А когда Алис узнала, что Анджела работает со мной, она чуть с ума не сошла...
Крейн изучал движение льдинок в стакане.
– Какого цвета волосы у вашей жены? – спросил он.
– Как это – какого? Черного. Раньше она была блондинкой, но перекрасилась. Говорит, что так легче ухаживать за волосами.
– Вы любили мисс Росс и, тем не менее, допустили, чтобы ее тело похоронили в общей могиле.
– Нет, нет! Я все ждал, что ее кто-нибудь заберет, я бы попросил кого-нибудь... Но тело украли.
– Мистер Удони, проформы ради, ответьте, где вы были в ту ночь, когда похитили труп? – спросил Уильямс.
– Мы играли до четырех утра.
– Если так, то это не вы ее стащили, – заметил Крейн. Потом он записал его адрес.
– Как вы попали в эту компанию небожителей?
– Это мои ребята, – ответил Сэм, – многие музыканты расслабляются таким образом... Это дает неповторимое ощущение многообразия мира. Сам я редко курю. Но это помогает мне забыть...
– Вы что, действительно верите во все это? – удивился Крейн.
– После второй сигареты, – сказал Удони, – вы поверите во что угодно.
О'Малли получил в местном почтовом отделении две телеграммы. Уильямс выяснил, что полиция сняла засаду в отеле.
– Можем подняться в свой номер, если копы вернутся, Дуайер нас предупредит.
Крейн положил обе телеграммы в карман.
– Отлично, – сказал он, – можно будет принять душ.
– Да, согласился О'Малли, – надо бы подготовиться к званому вечеру на крыше, – и с осуждением посмотрел на Крейна:
– А ты бы мог побриться.
Крейн провел рукой по щеке:
– Тебе-то что, – проворчал он. – С тобой я не собираюсь целоваться.
В лифте Уильямс заметил:
– Хотел бы я сейчас очутиться где-нибудь в Гренландии...
– О'кей, тебе – Гренландия, мне – миссис Удони.
