Де Шаньи снова остановился. Доротея молчала. И он продолжал:
— Само собой разумеется, мы предлагаем вам принять участие в наших поисках. Вы замените вашего отца, так же как Рауль Дювернуа занял место покойного Жоржа Дювернуа. Наш союз четверых считается длящимся.
Граф умолк, довольный своей речью. Но упорное молчание Доротеи коробило его. Она сидела неподвижно, устремив взгляд в одну точку, и он не мог понять, что ее смущает. Неужели она осуждает их за то, что они не отыскали дочь и наследницу их компаньона? Или ее все еще мучит кража серег, и она боится, что ее подозревают в воровстве?
— Что с вами, дорогая Иоланта? — спросила ласково мадам де Шаньи. — Неужто вас так расстроило это письмо?
— Да, — ответила с глубоким вздохом Доротея. — Это ужасно.
— Разве вы уверены, что его убили?
— Конечно. Иначе в его вещах нашлась бы медаль.
— А как, по-вашему, следовало заявить властям или нет?
— Не знаю… Право, не знаю, — ответила задумчиво Доротея.
— Подумайте. Еще не поздно: давность еще не прошла. Мы постараемся вам помочь.
— О нет, благодарю вас. Я буду действовать одна. Я найду убийцу, и он будет наказан. Я обещаю это отцу и сдержу свою клятву.
Сурово и не по-женски твердо прозвучали эти слова.
— Мы вам поможем, дорогая, — повторила мадам де Шаньи. — Я надеюсь, что вы от нас не уедете.
Доротея покачала головой.
— Вы очень добры, графиня.
— Это не доброта, а мое искреннее желание. Я полюбила вас и хочу быть вашим другом.
— Благодарю от всей души, но не могу остаться.
— Почему? — с легкой досадой в голосе вмешался граф. — Мы просим вас, как дочь нашего родственника и друга, погостить у нас и отдохнуть в условиях, приличных для барышни и княжны. Неужели вы думаете жить этой бездомной нищенской жизнью?
— Она совсем не нищенская и не жалкая, — встрепенулась Доротея. — Мы с мальчиками к ней привыкли. Она очень полезна для здоровья.
Однако мадам де Шаньи не сдавалась:
— Нет, это недопустимо. У вас, верно, есть для этого особые причины.
— О нет, никаких.
— Тогда вопрос решен. Вы остаетесь, если не навсегда, то хоть на несколько недель. Мы дадим вам комнату, стол.
— Простите меня, графиня… Пожалуйста… Я страшно устала, измучилась. Разрешите мне уйти и побыть немного одной…
Доротея действительно казалась более чем измученной. Личико ее осунулось, побледнело, и трудно было поверить, что несколько часов тому назад она так звонко смеялась, танцевала и веселилась.
Графиня наконец уступила.
— Пожалуйста. Утро вечера мудренее. Я думаю, что завтра вы согласитесь. Пришлите только мальчиков обедать. Но если вы и завтра будете настаивать на своем, я, так и быть, уступлю. Я не хочу с вами ссориться.
