Она, видимо, так была поражена случившимся, что даже не слышала, что говорил капитан.
— Принимаете? — повторил Бельваль.
— Нет, — возразила Коралия.
— Ну что же… По-видимому, воля судьбы для вас не имеет особого значения, — добродушно произнес он.
Она повторила:
— Мы не должны видеться.
— Пусть. Я полагаюсь всецело на обстоятельства. А до тех пор, клянусь, не буду искать встречи.
— И не предпринимать ничего, чтобы узнать мое имя?
— Ничего, клянусь!
— Прощайте тогда, — сказала она, протягивая ему руку.
На пороге гостиной Коралия обернулась. Патриций неподвижно стоял у камина.
— Прощайте! — повторила она.
Когда за ней закрылась дверь, Бельваль подошел к окну. Коралия шла под деревьями, едва заметная в темноте. Сердце его сжалось.
«Увижу ли я ее когда-нибудь?»
— Да, увижу! — воскликнул он. — Быть может, даже завтра. Разве боги мне не покровительствуют во всем?
Позже, пообедав в ресторане, капитан вернулся в Нейи. Убежище для выздоравливающих располагалось в хорошенькой вилле, выходившей фасадом на бульвар Майо. За ней начинался Булонский лес.
— Я-Бон здесь? — спросил Патриций у сестры милосердия.
— Да, играет в карты со своей пассией.
— Что ж, это его право — любить и быть любимым, — добродушно усмехнулся капитан. — Мне письма есть?
— Нет, только пакет.
— От кого?
— Его принес комиссионер, сказав: «Это для капитана Бельваля». Я отнесла его в вашу комнату.
Капитан поднялся к себе и увидел на столе перевязанный веревкой пакет. В нем оказался ящик, а в ящике лежал ключ, покрытый ржавчиной и крайне оригинальной формы.
— Что бы это могло значить? — воскликнул Бельваль. Решив, что эта какая-нибудь ошибка, которая разъяснится сама по себе, он положил ключ в карман и подошел к окну, намереваясь задернуть шторы.
— На сегодня довольно загадок, — рассудил Патриций. — Теперь спать…
Но в этот момент в темноте ночи за Булонским лесом появился сноп искр. Бельваль вздрогнул. Он вспомнил разговор в ресторане. О дожде искр говорили люди, задумавшие похитить Коралию…
Глава 3
Ключ, покрытый ржавчиной
Восьми лет Патриций Бельваль, живший с отцом в Париже, был отправлен в Лондон во французскую школу, где проучился десять лет.
Первое время он получал еженедельно письма от отца, но однажды директор школы объявил мальчику, что теперь он сирота, но в школе останется до конца обучения, так как за него заплачено, а по наступлении совершеннолетия получит от английского поверенного своего отца наследство — двести тысяч франков.
