Ботреле не стал дожидаться возражений. Казалось, он хотел поскорее закончить и выразить свою мысль, так что без промедления продолжал:
— Значит, именно Жан Даваль провел в гостиную троих грабителей. Когда он остался там с одним из них, судя по всему, главарем, из будуара послышался шум. Даваль, распахнув дверь, оказался лицом к лицу с господином де Жевром и кинулся на него с ножом. Но господину де Жевру удалось вырвать нож и самому ударить им Даваля, после чего он сам упал, сраженный кулаком незнакомца, которого несколько минут спустя девушки увидели в гостиной.
Господин Фийель с инспектором переглянулись. Ганимар в растерянности покачал головой. Следователь обратился к господину де Жевру:
— Господин граф, могу ли я признать версию достоверной?
Тот не отвечал.
— Помилуйте, господин граф, ваше молчание лишь утверждает нас в предположении…
Господин де Жевр отчеканил:
— Все сказанное полностью совпадает с истинным положением вещей.
Следователь так и подскочил:
— В таком случае не могу понять, что заставило вас вводить в заблуждение правосудие? Какой смысл скрывать то, что вы были вправе сделать, находясь в состоянии необходимой законной самообороны?
— В течение целых двадцати лет, — ответил граф, — я работал бок о бок с Давалем. Я доверял ему. Он оказывал мне неоценимые услуги. Если он и предал, не знаю, из каких побуждений, мне не хотелось бы, по крайней мере в память о прошлом, предавать его деяние огласке.
— Согласен, вам не хотелось, но вы должны были…
— Я так не считаю, господин следователь. Пока невиновного человека не обвинили в этом преступлении, мой долг — не бросать обвинения тому, кто стал одновременно и преступником, и жертвой. Ведь он мертв. Я убежден, что смерть — достаточное ему наказание.
— Однако теперь, господин граф, теперь, когда нам известна правда, вы можете свободно говорить.
— Да. Вот два черновика его писем сообщникам. Я забрал их у него из бумажника сразу после того, как он скончался.
— Какова причина его предательства?
— Поезжайте в Дьеп, на улицу де ля Бар, 18. Там проживает некая госпожа Вердье. Ради этой женщины, чтобы утолить ее ненасытную алчность, Даваль пошел на кражу.
Таким образом, все прояснялось. Туман начал рассеиваться, и мало-помалу дело стало принимать все более четкие очертания.
— Продолжим, — предложил господин Фийель после ухода графа.
— Да ведь, — весело возразил Ботреле, — я почти уже все сказал.
— А как же с беглецом? С раненым?
— Об этом, господин следователь, вам известно столько же, сколько и мне. Вы видели его следы на траве возле монастыря, вы знаете…
