— В таком случае, — сказал начальник, — у нас есть новость, которая может заинтересовать вас. Молеон кое-что знает об Арсене Люпене, он лучше подготовлен, чем кто-либо…
Виктора это известие явно взволновало.
— Что вы говорите, шеф? Арсен Люпен? Вы уверены? У вас есть доказательства, что он замешан в деле?
— Самые форменные: его письма. Вы знаете, что Арсен Люпен замечен в Страсбурге и едва избег ареста? Так вот, желтый пакет, доверенный банку, находился сначала в сейфе у одного страсбургского промышленника, которому принадлежали девять бон, и мы знаем теперь, что после того как этот промышленник положил пакет в банк, его сейф был взломан. Кем? Арсеном Люпеном.
— Письмо было действительно от Арсена Люпена?
— Да.
— И адресовано?
— Женщине. Кажется, его любовнице. Между прочим, он писал:
«Я предполагаю, что боны были ловко стянуты из банка одним из служащих, Одиграном. Если захочешь, попытайся их найти. Его следы ведут в Париж, куда я приеду вечером в воскресенье. Меня это, впрочем, не слишком интересует. Я думаю о другом. Это дело о девяти миллионах. Оно стоит того, чтобы им заняться!»
— Конечно, никакой подписи?
— Есть: смотрите — «Арс.Л.».
И господин Готье закончил:
— Воскресенье — это день, когда вы были в «Балтазаре». Там же находился Альфонс Одигран со своей любовницей.
— Там была и другая женщина, шеф! — воскликнул Виктор. — Очень красивая, и она, без сомнения, следила за Одиграном… Она-то и есть та особа, которую я заметил ночью в Бикоке. Она убегала с места убийства папаши Ласко.
Виктор расхаживал по комнате, не скрывая своего возбуждения, казавшегося удивительным у этого человека, всегда владевшего собой.
— Шеф, — наконец сказал он, — раз в деле замешан этот тип, — я доведу его до конца.
— Вы так решительно настроены, похоже, что вам это удастся.
— Я его никогда не видел… Ни я его, ни он меня, мы друг друга не знаем.
— Ну?
— Но это не помешает мне свести с ним счеты. И самым серьезным образом. Но хватит о будущем. Перейдем к настоящему.
И, не заставляя себя ждать, он рассказал про все, что сделал накануне и сегодня утром, о расследовании в Гарте, о встречах с домашними д'Отрея, Жерома, с мадемуазель Элиз Массон. Относительно последней ему принесли формуляр.
»…Сирота, дочь алкоголика и туберкулезной матери, уволена из «Фоли Бержер» за несколько краж, совершенных в артистических уборных своих подруг по работе. Некоторые факты наводят на мысль, что она была осведомительницей одной международной банды. Туберкулез второй степени».
