– Вот это пусть тебя не беспокоит, – Алексей вернулся за Саней, помог ей надеть несчастную её шубку. – У меня ведь на самом деле довольно много денег. Хватит на любое лечение. Просто мне надо будет забрать их у парня, который ими сейчас пользуется.
Ещё одна легенда. Не лучше и не хуже прочих. На всякий случай – для создания мотивировок.
Перрон встретил их прозрачной волной холода. Было за двадцать пять – и, похоже, что на этом падение всех термометров не остановится.
У выхода с перрона сгрудились тёмные машины. Алексей махнул рукой парню в огромной рыжей шапке, сказал адрес.
– Это где пожар, что ли, был? – уставился на них парень и сам себе ответил: – Ну да. Точно там. Десятка-то хоть при себе найдётся?
– Найдётся, – кивнул Алексей, усаживая Саню и садясь сам. – А что за пожар?
– Хороший пожар. Машин этих пожарных штук двадцать стояло. Но быстро сгорело – часа три, и всё. Дом старый, перекрытия деревянные – труба. Ехал мимо – вот только что: дым, чад, девки ревут, конечно… одни только стены остались. Жалко, конечно, а что делать? Стихия.
– Все живы? Никто не сгорел? – в ужасе выдохнула Саня.
– Да откуда ж мне знать? Хотя… по новостям сообщали так: остались без крова… да. Про погибших не было. Точно, не было. Я бы заметил.
– Слава Богу, – хором сказали Саня и Алексей. Потом Алексей, подумав, предложил: – Слушай, друг! Если там всё так плохо… то отвези-ка нас лучше на Речной вокзал. А завтра уж мы с утра…
– Ну… можно вообще-то…
– ещё десять с нас.
– А. Ну, тогда конечно. Только поедем не через центр, там сейчас крутые пробки…
– Алёша, а к кому мы едем? – тихо спросила Саня.
– К тому самому мальчугану, у которого наши деньги. Там не слишком комфортабельно, но тепло… да и еда кой-какая должна найтись. Как глаз?
– Никак… Что же это такое делается, а? Алёша…
Водитель через плечо посмотрел на них сочувственно:
– И вещей, наверное, много было?
– Все, – Алексей усмехнулся. – Осталось вот – то, что на нас.
– Ух ты… – он отвернулся, но ещё несколько раз пожал плечами, как бы ведя разговор сам с собой о странных пассажирах, которым вроде бы положено рыдать и рвать на себе волосы…
– Ничего, сестрёнка, – сказал Алексей, тихонько пожимая Сане руку. – Живы – значит, ещё побарахтаемся. Бояться нам с тобой нечего.
– А я и не боюсь, – сказала Саня. – Мне только… шкатулку мамину жалко… а так… так больше и не жалко ничего…
Об этой шкатулке Еванфия упоминала. Никаких свойств и значений у шкатулки не было, так – память… благоуханный розовый кедр, и на резной крышке – миниатюра работы молодого Саввия Богориса: вид на горное озеро Ксифир. Тончайшая паутина трещин лежала на миниатюре…
