Этот вопрос исходит из нашей человеческой психологии — психологии этого мира — и из всех наших ошибочных представлений, постижений и наук в этом мире. Ошибочны они потому, что все, что мы постигаем, мы постигаем своими сегодняшними чувствами, а значит в ложном виде, в ложной, неправильной форме, поскольку постигаем не в мере подобия Творцу.
Если бы я мог выделить внутри себя какую-то область, уподобить ее Творцу, и в этой области что-нибудь постигнуть, измерить, определить, тогда бы я сказал: «То, что я постиг, является частью Абсолюта». То есть это постижение — на самом деле верное, истинное, объективное, не мое. Я сначала обретаю чувства Творца, и затем в этих чувствах постигаю, измеряю, ощущаю нечто не свое, не от себя. Я не приписываю этому объекту свои качества, не оцениваю его с точки зрения своих взглядов и свойств.
Если я постигаю таким образом, то я действительно постигаю вечность, истинность, совершенство. А если я, не меняя себя, постигаю что-либо в своих собственных, сегодняшних ощущениях, то я постигаю так, как говорится: «коль а-посель бе мумо посель», что означает: «каждый критикующий критикует в меру своей неисправленности». То есть я оцениваю все с точки зрения своих свойств — положительных, отрицательных — неважно каких, но своих. Выходит, что я не оцениваю сам объект, а взвешиваю его на своих весах.
Существует очень четкое условие: «вначале исправиться, выйти из своих состояний, из своих ощущений, из своих свойств, обрести объективные свойства Творца, и в них измерять и ощущать». Поэтому наука Каббала, в отличие от всех остальных, называется абсолютной.
Исходя из этих свойств, из этих постижений в новом кли — не в своем, а в том, в котором я подобен Творцу, — глядя оттуда на психологию, философию и другие науки, даже точные, я вижу, насколько они субъективны, ограничены, потому что я воспринимаю их в своих пяти маленьких, ничтожных, порочных, заинтересованных органах чувств. Я в них являюсь интересантом, я все время оцениваю их из себя, желая того или не желая, я не могу абстрагироваться от своей выгоды.
Как бы то ни было, и отрицательные, и положительные, и самые удаленные от меня, вроде бы совершенно абстрактные категории и проявления, мое желание поневоле, подсознательно, всегда оценивает относительно себя: «Лучше они или хуже? Хорошо мне от этого или плохо?»
Если я предварительно делаю на себя Цимцум (Сокращение) и обретаю экран, и только затем наверху, над своим эгоизмом, взвешиваю, определяю, ощущаю (в отраженном свете, над экраном), только тогда я объективен, только там я правильно воспринимаю мироздание вне зависимости от своих ощущений, от своих личных качеств и от мысли о том, что мне от этого будет.
