Именно совместное восприятие действительности у нас сейчас и существует, потому что мы все находимся в одних и тех же простых эгоистических свойствах. Различие между нами лишь в том, что один стремится к еде и сексу, другой — к деньгам, третий — к почету, власти, четвертый — к образованию, а пятый — к духовному. И в этом мы можем понимать или не понимать один другого. Но различие это в относительно узкой области, ибо у нас есть общие чувства, один механизм выбора. И каждый из нас состоит из этих устремлений: каждый хочет понемногу одного, и другого, и третьего.
Но ни в ком из нас нет желания к тому, что находится за махсомом, и потому мы не способны понять каббалистов, и в этом мы действительно отрезаны от них. И потому невозможно, на самом деле, объяснить что-либо о науке Каббала, а все то, о чем я говорю — лишь для того, чтобы притянуть вас немного, заинтересовать, чтобы вы сами начали приближаться. Но объяснить, что на самом деле происходит в шестом органе чувств, как это выглядит — невозможно, так как нет у нас келим, в которые могла бы облачиться духовная сущность. Прежде нужен материал, желание получить необходимого уровня, который бы ощутил эти явления.
И потому каббалистические книги предназначены только для каббалистов. Когда написано: сделай то-то и то-то, ударное слияние такое-то и такое-то… Ты видишь, что ты делаешь, что ты получаешь — это инструкция для тех, кто уже обладает этими келим. А для того, кто еще не обладает ими — это пустые слова.
Вопрос:Как вас понимают ученые?
Меня понимают так же, как и здесь. Но подходят с другой стороны. Я объясняю явления со стороны Каббалы, но к ним приходят также и со стороны науки. Мы как будто встречаемся по разные стороны одной стены. Ученые уже готовы понять меня, потому что они уже уперлись в стену — не то чтобы они понимали, но они готовы идти и узнавать.
И в последнее время у ученых нет иного выбора, потому что все, что осталось им — это собрать еще немного данных о материале. Однако, по сути, продвигаться в науке уже невозможно, не изменив самого исследователя. Но как изменить исследователя, они не знают — нет у них инструмента для изменения человека.
Они понимают, что без внутреннего изменения человек не может в этой действительности познать ничего. Еще немного деталей, частностей, но картина в целом не изменится. Мы не можем постичь закон, действующий во всей реальности: в какой форме мы должны воздействовать на природу, как относиться друг к другу, чтобы нам было хорошо, как узнать, что будет завтра, как управлять своей судьбой. Все эти формулы существуют в природе, но вне меня, и наука совершенно их не касается. Ученым уже понятно, что они должны начать изменять человека, чтобы осознать эти внешние явления.
