Не прошло и нескольких минут, как полоска черного шелка осталась единственной одеждой на молодой женщине. При мысли о том, что вот она стоит сейчас, такая обнаженная, стоит перед мужчиной своей мечты, Венеция смущенно прикрыла глаза.
– Вы очень красивая, – прошептал молодой человек.
Венеция понимала, что его слова далеки от истины, но неожиданно почувствовала себя и в самом деле весьма хорошенькой. Силе его голоса невозможно было противостоять, да и романтическая атмосфера библиотеки располагала.
– И вы тоже, – взволнованно пробормотала она.
Мягко рассмеявшись, Гейбриел подхватил девушку на руки и опустил ее на бархатные подушки дивана. Она закрыла глаза, опьянев от обуревавших ее эмоций. Венеция услышала, как упал на пол сначала один ботинок, затем другой.
Открыв глаза, она увидела, как Гейбриел снимает сорочку. Золотые отблески пламени плясали на его широких мускулистых плечах. Затем молодой человек снял брюки и отбросил их в сторону.
Когда он повернулся лицом к девушке, та застыла от потрясения при виде его возбужденного тела.
Гейбриел тоже замер.
– Что случилось? – спросил он.
– Ничего, – с трудом выдавила из себя она. Не могла же она, в самом деле, признаться в том, что впервые в жизни видела обнаженного и возбужденного мужчину?
«Опытную женщину такое зрелище смутить не должно», – напомнила она себе.
– Я тебе не нравлюсь? – допытывался молодой человек, не двигаясь с места.
Сделав глубокий вдох, Венеция слабо улыбнулась.
– Я нахожу вас очень… очень интересным, – прошептала она.
– Интересным, значит? – протянул молодой человек, как будто не зная, что теперь с этим делать. А потом улыбнулся своей загадочной улыбкой. – Думаю, это больше подходит для описания вашей работы в Аркейн-Хаусе. Может быть, вы хотите установить фотоаппарат, прежде чем мы продолжим?
– Мистер Джонс, прошу вас.
Гейбриел низко, по-мужски, рассмеялся и подошел к ней. Опустившись на диван, он раздвинул бедром ее ноги. А потом начал шептать страстные, соблазнительные, порочные слова, обдавая горячим дыханием ее обнаженную грудь. Венеция с готовностью отвечала, пусть не словами (говорить она была не в силах), но своими действиями. Она извивалась под ним, прижималась к нему, изгибаясь всем телом.
Очень скоро Гейбриел замолчал, дыхание его участилось. Венеция чувствовала, как напрягаются его мышцы под ее ладонями. Пронзавшие ее тело незнакомые эмоции были столь сильны, что девушка даже не успела удивиться, когда мужчина просунул руку у нее между бедер и принялся ласкать ее плоть.
