Она сказала себе, что это к лучшему — то, что он так внезапно исчез. Может, было бы куда хуже, если бы он остался. Он бы, конечно, в любом случае ее пригласил бы куда-нибудь — она умела истолковывать мужские взгляды, — но он мог оказаться импотентом, или жутким занудой, или непроходимым тупицей. И на следующее утро она подумала бы в который раз, что снова доказала себе, что практически неотразима для большинства мужчин, — вот только почему-то среди этого большинства ей никак не попадется неотразимый мужчина.
Но все равно он ее огорчил. У нее было такое чудесное настроение в этот прекрасный день — и вдруг такое. Взрыв, пожар, обгоревший труп в машине — просто кошмар, все испортивший.
Ей захотелось уйти. Убежать даже. Просто бегать было некрасиво — на таких каблуках она, может быть, и неплохо бы смотрелась, но у нее были по этому поводу сомнения. И это остановило — и она пошла медленно вперед-, опасливо косясь на машину, и, когда прошла мимо, посмотрела на ту сторону, на арку, напротив которой оказалась. И, оглянувшись, перешла дорогу, нырнув в прохладные и полутемные каменные своды.
Ей надо было остаться — в конце концов, она была единственная, кто все это видел. Но страх гнал прочь. Шепча, что даже если кто-то из жильцов выходящих на переулок домов ее заметил и расскажет о ней милиции, она ведь может сама позвонить милиционерам — скажем, завтра или сегодня вечером наберет «ноль-два» и сообщит, что была в переулке в момент взрыва, который произошел буквально у нее на глазах. Буквально — потому что самого взрыва она не видела, она в этот момент смотрела вниз, на украшенные металлическими пластинками носки полусапожек. Как-то так случайно получилось — смотрела на машину, а точнее, на того, кто сидел в ней, и потупила на мгновение глаза, чтобы он не подумал, что она на него смотрит, и тут-то все и произошло.
Ей понравилась эта мысль — позвонить потом, все объяснить, сказать, что убежала, потому что очень испугалась. А потом приехать куда скажут и рассказать им, что именно она видела. Так было умнее и лучше — она не слишком уверенно чувствовала себя сейчас, она все-таки была шокирована, она никогда не видела такого раньше. Одно дело слышать или читать, что кого-то убили, ну даже видеть по телевизору в какой-нибудь криминальной хронике — которые она, кстати, не переваривала, — а другое дело стать свидетелем. И ей совсем не хотелось, чтобы кто-то подумал, что, возможно, она…
