– О, Боже мой, Камилла! Что я тебе сделала? Что я такое сказала? Конечно, он не стал бы меня убивать. У меня просто истерика. Я сама не знаю, что говорю. Позови доктора Уоллеса. Позови его ко мне.
Я позвонила доктору, и он сказал, что придет чуть позже.
А мне хотелось спросить у мамы: «Обозначает ли все, что ты наговорила, что ты теперь любишь Жака и не любишь папу?» И еще мне хотелось спросить: «Как тебе может быть люб этот ужасный слизняк?»
Но я только накрыла ее одеялом и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.
Я пошла к себе и сделала уроки.
Еще никогда я не справлялась с уроками так быстро. Потом я пошла на кухню и сказала новой кухарке, что я приглашена на обед, и извинилась, что не предупредила ее заранее. Вообще-то мне не разрешают уходить из дома одной по вечерам, и Картер это знает, но она мне ничего не сказала.
Я спустилась вниз и вышла на улицу. Я не знала, вернулась ли Луиза из кино. Но я решила, что дойду до Девятой стрит и посмотрю. В крайнем случае, я сама схожу в кино, а потом вернусь к Луизе.
Кто-то был дома, потому что, как только я позвонила снизу, замок тут же щелкнул. Я толкнула дверь и стала подниматься по покрытой ковровой дорожкой лестнице. Сверху доносился яростный лай Мониного английского бульдога по имени Оскар Уайльд. Когда я повернула к последнему пролету лестницы, Мона вышла на площадку и перегнулась через перила:
– Кто там?
Оскар просунул голову между балясин и зарычал. Оскар всегда делает вид, что готов тебя съесть, хотя в действительности ему хочется, чтобы ты почесал ему за ушком.
– Это Камилла Дикинсон, миссис Роуэн, – сказала я. – Луиза дома?
Мона маленького роста, у нее рыжие волосы, очень коротко стриженные. Она носит очки в толстой черной оправе и строгие черные костюмы, и мне при ней всегда как-то неловко. Когда я бываю у Луизы, то всегда радуюсь, когда ее нет дома, потому что чувствую, что для нее Луизины друзья только лишнее беспокойство и морока.
– Нет, Луизы нет, – отозвалась она. – А чего ты не позвонила, прежде чем идти в такую даль?
– Мне все равно нужно было в эти края, – зачем-то соврала я. – Передайте Луизе, я зайду попозже.
Но теперь Оскар стал требовать, чтобы я с ним повидалась, еще более громким голосом.
– Пошел домой, Оскар! – крикнула Мона.
Она схватила его за ошейник, отшвырнула в глубь квартиры и захлопнула дверь.
Ничего не поделаешь, придется идти в кино. Но мне этого страх как не хотелось, потому что я еще ни разу в жизни не ходила в кино одна. Я повернулась и стала спускаться вниз, как вдруг дверь у Роуэнов открылась и высунулась голова Фрэнка.
