Тотто-тян частенько вытворяла подобное, но директор никогда не вызывал в школу ее родителей. Точно так же он относился и к другим детям. Все вопросы решались в школе. И когда выяснялось, что ребенок виноват и искренне раскаивается, директор советовал: «А теперь пойди извинись» – или что-нибудь в этом роде.
Что же касается Тотто-тян, то можно себе представить, как часто жаловались на нее учителя и родители других учеников. Но все-таки директор при каждом удобном случае говорил: «Ты на самом деле хорошая девочка!»
Если бы взрослые услышали его, то наверняка обратили бы внимание на ударение, которое директор делал, произнося: «на самом деле».
Тем самым он пытался внушить Тотто-тян: «Может быть, кто-то и считает тебя плохой девчонкой, но на самом деле в твоем характере есть немало достоинств, которые мне прекрасно известны».
К сожалению, прошло много-много лет, прежде чем Тотто-тян осознала истинный смысл его слов. Но и тогда это не прошло даром: Тотто-тян обрела уверенность в том, что она, несмотря ни на что, все-таки «хорошая девочка». Часто, собираясь напроказничать, она передумывала, вспомнив похвалу. Но, к сожалению, порой вспоминала она о ней с запозданием, когда дело было сделано.
Как бы то ни было, директор Кобаяси не уставал повторять: «Тотто-тян, ты на самом деле хорошая девочка!»
Тотто-тян была опечалена.
Она уже училась в третьем классе, и ей очень нравился ее одноклассник Тай-тян. Он был такой умный и так хорошо разбирался в химии! К тому же Тай-тян изучал английский, и именно от него она узнала, как англичане называют лисицу.
– Тотто-тян! – сказал он. – Ты знаешь, как будет по-английски «лисица»? Фокс.
«Фокс». Это слово целый день звучало в ее ушах. С тех пор каждое утро, войдя в класс, Тотто-тян доставала свой перочинный ножик и остро-остро затачивала им карандаши, лежащие в пенале Тай-тяна. Свои она так никогда не точила, просто обгрызала, и все.
Но сегодня Тай-тян был груб с ней. В обеденную переменку Тотто-тян прогуливалась в своем излюбленном месте позади актового зала.
– Тотто-тян! – окликнул ее Тай-тян. Его голос прозвучал необычайно сердито, и она с удивлением остановилась. Переведя дыхание, Тай-тян выпалил: – Вырасту, ни за что не возьму тебя замуж, сколько ни проси!
И пошел прочь, низко опустив голову. Тотто-тян изумленно проводила его взглядом. В эту минуту она почему-то думала о том, какой он умный, Тай-тян. Череп у него, наверно, до отказа набит мозгами, недаром в школе его прозвали «неправильной дробью» – за то, что голова была крупной, несоразмерной туловищу.
