Аделина пожала плечами:
— Дожидаясь более удобного момента, я могла опоздать.
— Когда он посылает следующее сообщение? У Аделины от страха расширились глаза.
— Не думай останавливать его. Только не сейчас. Прошу тебя, не делай этого ради себя самого!
— Кто доставляет сообщения Лонгчемпу?
— Я не знаю. — Аделина пребывала в нерешительности, она медлила, тщательно взвешивая слова. — Я видела… видела, как он отправил одну из своих длинных стрел далеко в лес, за мишень, и оставил ее там. Я думаю, он умеет писать и отправляет свои записки в лес приколотыми к стреле.
Дважды за последние две недели Симон наблюдал промашки Люка и его до странности небрежное отношение к стрелам собственного изготовления.
— Вот почему лучник не тренируется в долине, — сказал Симон. — Он всегда выезжает подальше, за ущелье, поскольку там кто-то ждет его сообщений. — Симон вздохнул. — У нас разные цели и взгляды на жизнь, Аделина, но мы схожи в своих подозрениях.
Он сжал ее лицо в ладонях и заглянул в темную зелень глаз.
— С твоим умом ты могла бы выжить при дворе Плантагенетов в самое тревожное время. С твоей красотой ты будешь угрозой миру, куда бы Лонгчемп ни заслал тебя. Что мне делать с тобой, Аделина? Как я могу послать тебя назад, к отцу? Как я могу держать тебя здесь?
— Не отсылай меня прочь, — попросила она. — Мы оба пострадаем, если посланий Лонгчемпу больше не будет.
Если бы она захотела того, Симон мог бы сам согласиться шпионить для Лонгчемпа, так сильно он желал ее. Симон встал и кивнул в сторону стола.
— Еда остыла, но ты должна поесть. Аделина была явно растерянна.
— Но я не голодна!
— Я устал говорить о Лонгчемпе. Мы поедим и ляжем спать.
— Что ты будешь делать?
— С лучником? Пока ничего. — Он взглянул на кровать, потом перевел взгляд на ее бледное лицо. — Лонгчемп потребовал от тебя, чтобы ты не только женила своего врага на себе, но и заставила его влюбиться?
Аделина спокойно встретила его взгляд — не отвернулась, не отвела глаз. Он был прав, когда решил, что у этой женщины достанет смелости защитить ребенка от обесчещенного Тэлброка. Но у нее не должно быть детей от него. Не время.
Симон с трудом отвел от нее взгляд.
— Зима будет долгой, — сказал он, — однажды, когда я выпью достаточно для того, чтобы забыть о том, что моя жена — шпионка канцлера, ты покажешь мне, что ты делаешь для того, чтобы твои жертвы чувствовали себя довольными.
Аделина ничего не ответила.
Он подтолкнул к ней блюдо с дичью:
