— Возвращение домой стало испытанием, но брак с тобой еще может обернуться чем-то худшим.
— Но пока этого не произошло?
— Пока нет.
Его карие глаза на солнце метали золотые искры, и улыбка его, его рот были само искушение.
— Я твоя жена, — словно издалека услышала Аделина собственный голос, — но ты так еще ни разу и не поцеловал меня.
Он улыбнулся еще шире:
— А ты хотела бы? — Да.
— Ты останешься ждать меня дома, если я соглашусь?
— Конечно, нет.
Он уронил поводья и медленно снял рукавицы. Легко и нежно, словно листок на ветру, он коснулся ладонью ее щеки. Тепло его ладони растеклось по лицу, затекло за затылок, стекло вниз по шее и остановилось на уровне груди.
— Святые угодники, — прошептал он, — ты так красива…
Руки его скользнули за ее голову, а губы легли на ее рот. Он еще подразнил Аделину секунду-другую, шепча ее имя, потом кровь горячей волной хлынула по всему ее телу, когда Симон перестал ее дразнить и стал целовать в угол рта.
Аделину уже целовали раньше — Бретон, который как-то прижал ее к себе летом во время танцев, потом ее украдкой, нервничая, поцеловал молодой Неверс в коридоре перед дверью опочивальни леди Мод, но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило с ней сейчас.
Аделина повернулась, чтобы Симону было удобнее целовать ее, и сквозь стук сердца, громом отдававшийся в ушах, с удивлением услышала свой тихий стон.
Он отстранился, положил руки ей на плечи и сказал:
— Ты права, сейчас не время для чего-то большего.
— Я… Я не против. — Аделина взяла и положила его ладони туда, куда он, казалось, не решался их положить, на невысокие холмики грудей.
— Еще, — сказала она, — прошу тебя, еще. Кобыла ее вскинула голову и отшатнулась от смирно стоявшего коня Тэлброка. Симон поддержал жену в седле.
— Осторожно, — сказал он.
Мир, оказывается, не перестал существовать. Воздух был все так же холоден, цвета все такими же яркими. Аделина огляделась и поразилась, словно увидела зимнюю зелень лугов впервые.
— У твоей лошади больше здравого смысла, чем у меня, — сказал Симон. — Лагерь совсем рядом. Прости меня.
Аделина кивнула.
Они ехали молча через луг. Аделина знала, что если она заговорит, то не узнает собственного голоса. Она не изменилась, но изменилось все вокруг.
Все…
Симон резко остановил коня и протянул руку, касаясь ее плеча.
— Что, скажи на милость, это такое? — В стороне от дороги, среди зарослей рябины, с веток древнего сучковатого дерева свисали яркие лоскуты. — Это…
