— Никак. Не было боя. Отец моей супруги обманул канцлера и его людей, убедив Лонгчемпа, что ему придется сразиться с валлийцами, вдвое превосходящими гвардейцев по численности и втрое по свирепости.
Итак, отец и его люди не пострадали. Дальше слушать Аделине было уже неинтересно. Она села Симону на колени, положила голову ему на грудь и обняла за шею. Никогда она больше не отпустит его от себя. Никогда…
Симон поправил приятную ношу у себя на коленях и крепко обнял ее.
— Пора, — сказал он, — отправляемся в путь. Хауэлл сказал, что мы найдем приют всего в двух часах пути, так что едем прямо сейчас.
Аделина встрепенулась, слова мужа вернули ее к реальности.
Она встала и прошла за коровьи шкуры, загораживавшие вход в пещеру, а вернулась оттуда с увесистым кожаным мешочком.
— Вот, — сказала она, протянув мешочек Хауэллу, — это приданое Петрониллы.
Хауэлл покраснел, как застенчивая девица.
— Разве у нее есть приданое?
— Как видишь, теперь есть. Симон сурово посмотрел на парня:
— Ты намерен жениться на девушке?
— О да! Конечно!
— Скоро?
— Она согласилась. — Хауэлл покраснел еще сильнее. — Нам надо поговорить с отцом Амвросием. Старый Катберт и слышать не хочет о свадьбе до наступления лета, а нам нельзя ждать.
Аделина опустила взгляд. Сколько еще лежать Амвросию, неотпетому, в земле, покуда люди из долины начнут подозревать неладное?
Симон кивком подозвал Гарольда и передал ему еще один мешочек с серебром.
— Дружище, с помощью этого мешочка не мог бы ты втолковать отцу Катберту, что в скорых браках нет особого вреда?
— Конечно, нет беды в том, что Амвросий уехал в Херефорд. Зачем нам нормандский священник, когда Катберт вот он — под рукой. — Он перевел взгляд с Аделины на Симона. — Беды в том нет.
Аделина и Симон приняли благодарность Хауэлла с большим чувством, чем мог бы ожидать юный жених. Аделина и Симон обняли Гарольда на прощание. Пройти сквозь скалу труда не составило. Они могли бы обойтись и без подсказок — черных следов копоти на стенах. Они шли медленно, с факелами в руках и лошадьми в поводу.
— Интересно, — сказал Симон, — отчего это своды все в копоти, будто здесь каждый день проходили в течение десятилетий, а вход в пещеру кажется вырубленным от силы пару лет назад? — Симон засмеялся, и своды ответили ему эхом.
Аделина огляделась. Тоннель сужался, далеко впереди угадывался свет.
— Для лошадей, — сказала она. — Работа, должно быть, была проделана для того, чтобы кони могли пройти, а пешие путники пользовались им гораздо раньше.
