– Тогда почему о вас рассказывают то, чего нет на самом деле?
– Потому что высший свет предпочитает скандалы правде. Скандалы приводят великосветских особ в восторг. Они изобретают невероятную ложь, чтобы выделиться среди себе подобных. Кстати, в данный момент я – главный герой сплетен, просто фаворит. Я, видимо, должен чувствовать себя польщенным. Бренна покачала головой:
– Наверное, мне никогда не понять англичан.
– Разве англичане так уж сильно отличаются от шотландцев?
– Возможно, в Эдинбурге тоже плетут интриги, не знаю. Но люди в Лохабере умеют проводить время получше. Мы трудолюбивы, и у нас есть чем занять ум.
– Мне кажется, вы лукавите. Человеческая природа везде одинакова, знаете ли.
– Это так, но всему виной праздность и отсутствие разумного занятия. Мне кажется, англичане слишком погрязли в праздности и лени. По крайней мере обитатели Мейфэра.
– Такие, как я, хотите вы сказать?
– Нет, я не имела в виду... то есть я уверена... – Колин еще ни разу не видел ее такой взволнованной. – Вы должны меня извинить, мистер Розмур. Я сказала, не подумав.
– Не нужно извиняться, леди Бренна. Вы правы. Хотите знать, как я провожу день, живя в городе? Встаю после десяти, иногда вообще не раньше полудня. За кофе читаю газету, а потом лакей помогает мне одеться. День я провожу в клубе. По крайней мере проводил. Теперь меня исключили из членов клуба. – Колин опять почувствовал вспышку гнева. Ему стало трудно дышать, и он ослабил узел галстука. – В пять часов пора на конную прогулку по Роттен-роу, только затем, чтобы не отставать от моды. Вечера проходят в погоне за наслаждениями. Балы, званые вечера, приемы. Иногда опера или театр. Потом, может быть, карточный салон, партия-другая в карты. Бутылка бренди – ну, скорее, джина, – прежде чем я вернусь к себе. А если повезет, утром в своей постели я обнаружу незнакомую женщину и буду гадать, как она сюда попала.
Колин услышал ее возмущенный вздох, но тем не менее продолжал:
– Вот, моя дорогая, как я провожу дни в Лондоне. Чудесно, не так ли? У вас есть более яркий образчик бездельника?
Только теперь он заметил, что они давно остановились и стоят на берегу канала, глядя друг на друга. Он поднес руку к виску, с отвращением заметив, что рука дрожит.
– Вы должны меня простить, леди Бренна. Я не имел права говорить с вами в таком тоне.
– Ничего, мистер Розмур, поделом мне. Кто я такая, чтобы читать вам наставления? Вы могли счесть меня сварливой моралисткой.
