Голос ее, с каждой новой гневной тирадой звучащий все громче, и сардонический смех дружков Шелбурна привлекли внимание двух стоявших в сторонке джентльменов, одетых в клетчатые пиджаки и нелепые котелки. Странные господа в безвкусных нарядах многозначительно переглянулись, выхватили из внутренних карманов твидовых пиджаков блокноты и карандаши и навострили уши.
– Ваши обвинения надуманны, мадам, – заявил Шелбурн, проведя ладонью по складкам дорогой сорочки. – Я никого не высмеивал и не оскорблял, а только процитировал слова лорда Ремингтона Карра, весьма влиятельного вельможи.
– И скандально известного радикала, презирающего женщин и подрывающего моральные устои общества. Славный образец для подражания! Следуя ему, сэр, вы далеко зайдете на политическом поприще. – Антония брезгливо поморщилась.
– Уверяю вас, мадам, что я и в мыслях не имел унизить женщин! – воскликнул Шелбурн, совершенно растерявшись. – Мое выступление основывалось на моем глубочайшем убеждении, что с принятием нового закона о семье и браке никаких изменений в сложившейся ситуации не произойдет, а потому требуются другие, более эффективные меры. К примеру, те, которые, предлагает лорд Карр.
– Он пустой фразер и демагог, рядящийся в тогу вольнодумца и прогрессиста! – в сердцах воскликнула Антония. – В действительности же им движут эгоизм и сластолюбие. Критикуя институт брака, он проявляет неуважение к морали и фактически призывает общество разрешить безбожную свободную любовь!
После таких слов вокруг леди Антонии возникло оживление. Кто-то из мужчин ее поддержал:
– Она абсолютно права! Лорд Карр проявляет полное неуважение к нормам морали и отсутствие здравого смысла.
Антония оглянулась и посмотрела на своего неожиданного союзника: им оказался широкоплечий высокий мужчина в темно-сером сюртуке и сизом жилете, с которыми удачно сочетались серебристый галстук в полоску и головной убор такого же цвета. В руке он держал трость с золотым набалдашником, на привлекательном лице сияла надменная ухмылка. Весь его мужественный облик дышал аристократической элегантностью, а глубоко посаженные глаза и тонкие губы говорили о твердом характере. Антония внезапно почувствовала волнение и отвела взгляд.
– Что же касается личных грехов, – продолжал незнакомец, разбойнически кривя рот и сверкая глазами, – то они вряд ли будут учтены при его земной жизни. Ответ за них ему придется держать перед Всевышним. Одно лишь я могу сказать с полной уверенностью: как и большинству мужчин, ему всегда приходилось щедро оплачивать свои амурные утехи.
