— Ну что ж, англичанка, признаю, что так оно и есть, — сказал он.
— Спасибо, что рассказал мне об этом, — поблагодарила Люси, отсмеявшись. — Мое сердце радуется при мысли, что коварный Хасим-хан остался с носом.
Купец не смотрел на Люси, поправляя вьючные мешки, притороченные к седлу его коня.
— Ты хорошо говоришь на пушту, англичанка. А мой язык тебе тоже знаком?
— Урду? Меньше, чем хотелось бы, хотя я прожила в Индии четыре года. Что же касается пушту, то на этом языке я разговаривала два последних года.
— Что ж, будем и дальше говорить на пушту.
— А английского ты не знаешь, господин?
— Не люблю этот язык, — коротко ответил индиец.
Видимо, решив, что его ответ прозвучал слишком грубо, он продолжил уже мягче:
— С тех пор, как ты попала в плен к Хасим-хану, в Индии многое изменилось. В прошлом году королеву Викторию короновали как императрицу Индии, а лорд Литтон стал первым вице-королем. Ваш главный министр, мистер Дизраэли, торопится осуществить свою мечту — он хочет, чтобы Британская империя опоясывала весь земной шар.
Люси замолчала, обдумывая услышанное.
— Как странно узнавать, что жизнь продолжается и без твоего участия, — наконец промолвила она. — После того, как я попала в плен, мое существование настолько изменилось, что я и думать забыла о внешнем мире. Однако мне казалось, что он останется таким же, как прежде, что он как бы затаит дыхание, дожидаясь моего возвращения.
Купец ответил спокойно, но в его словах слышалась сдержанная страстность:
— Зато Индия не изменилась — ни за два года, ни за два столетия. Коронация чужеземной императрицы не может изменить жизнь моего народа.
— А жаль, — язвительно парировала Люси.
Неужто туземцы не понимают, что английское правительство цивилизует Индию? Эту страну нужно избавить от грязи, болезней и мерзости, сделать ее похожей на Англию.
Девушка высокомерно вздернула подбородок:
— Нельзя назвать совершенной страну, где вдов бросают в погребальный костер следом за мужьями. Или ты считаешь, что в этом ничего страшного нет?
— Такая традиция существует только у индусов, — небрежно уронил купец, тем самым напомнив о религиозном расколе, делившем Индию на две части. — Мы, мусульмане, не требуем от женщин самосожжения. Нам не нужно, чтобы наши жены доказывали преданность столь устрашающим образом.
— Конечно, вы просто молодцы, — пробормотала Люси по-английски. — Жен не сжигаете, просто запираете их в своих зенанах.
Купец вопросительно приподнял бровь, и Люси склонилась перед ним в низком, фальшиво-почтительном поклоне.
