Обнаружив поразительный такт, Барри Лендел отклонил вялое предложение Мэтта остаться пообедать вместе с ними.
– Если я потороплюсь, то еще смогу успеть в аэропорт Стаплтон, откуда в семь тридцать отправляется рейс на Нью-Йорк, – сообщил он, собирая бумаги и запихивая их в папку. Затем протянул руку. – До свидания, миссис Петри. Очень был рад познакомиться с такой талантливой художницей и красивой женщиной.
Когда он вышел из комнаты, Линда томно потянулась и зевнула.
– Я совершенно вымоталась, – сообщила она. – У меня не осталось ни капли энергии. Как ты считаешь, прилично будет, если я засну прямо тут, в кресле?
– Немного поешь и оживешь, – ответил Мэтт, слишком поздно вспомнив, что они весь день ничего не ели.
Вспомни он об этом чуть раньше, он никогда бы не позволил Линде влить в себя такое количество шампанского на пустой желудок. Он помог ей встать.
– Ты, насколько мне помнится, собиралась кутить. Что скажешь насчет вожделенных крабов? Нам нужно как следует отпраздновать твой успех.
Она прильнула к его груди. – Я слишком устала, и у меня пропал аппетит. – Линда снова зевнула, как бы в подтверждение своих слов.
Мэтт машинально погладил ее по голове.
– Душ тебя оживит, – мягко сказал он. – Может, примешь душ перед обедом? Линда уставилась на него, слегка пошатываясь и пытаясь сосредоточиться.
– Оп-ля! – воскликнула она, хватаясь за его рубашку, и хихикнула. – У меня ноги не хотят стоять прямо. – Линда еще раз хихикнула и смущенно призналась: – Мэтт, я не могу идти.
Он обнял ее за талию и повел к лифту, внезапно ощутив недовольство собой. И зачем только он позволил Барри все время подливать ей шампанского?
Несмотря на внешнюю безмятежность Линды, он догадывался, что творится у нее в Душе, как она волнуется и насколько ошеломлена всем случившимся. И, находясь в смятении, она машинально глотала шампанское, не отдавая себе в том отчета. Ему следовало остановить ее, не давать пить так много.
Они вошли в лифт. Линда, с трудом удерживая равновесие, шла рядом. Мэтта поразила постыдная мысль о том, что он потому так спокойно смотрел, как она напивается, чтобы было легче овладеть ею, пользуясь ее состоянием.
Он тут же одернул себя, возмущенно возразив, что не пал так низко. Уж конечно, не мог он так быть привязан к памяти о том далеком лете, чтобы заниматься любовью с женщиной, напоив ее для этого. Верно, он намеревался вытрясти из Линды ее провинциальные устои и старомодные запреты, но ведь ему хотелось, чтобы она разделила с ним удовольствие, а не пользоваться тем, что она так быстро пьянеет.
