Шипшэнкс взял с Нелли обещание уничтожить все его письма, поэтому мы не можем определить, был ли он для нее действительно отцом или еще и любовником. Возможно, она догадывалась об истинной природе его чувств, но предпочитала не обращать на это внимания. А может быть, она действительно была доверчивой и наивной. Они отправились в Париж, и там Нелли заявила, что влюблена и помолвлена с молодым художником Освальдом Сикертом. Это потрясло Шипшэнкса до глубины души.
Он впал в ярость. Обвинял Нелли в неблагодарности, нечестности и обмане. Потребовал, чтобы она немедленно разорвала помолвку. Нелли отказалась. И тогда Шипшэнкс прекратил выплачивать ей деньги и вернулся в Англию и оттуда написал ей несколько горьких писем с упреками. Вскоре он скончался от инсульта. Нелли считала себя виновной в его смерти и до конца жизни терзалась чувством вины. Она уничтожила все его письма, кроме одного, которое сохранилось в старинном хронометре, принадлежавшем Шипшэнксу. «Люби меня, Нелли, люби меня страстно, как я люблю тебя», — писал он.
Ричард Шипшэнкс не оставил Нелли ничего. К счастью, его добрая сестра, Анна Шипшэнкс, пришла на помощь девушке и обеспечила ее достаточно, чтобы та могла содержать мужа и шестерых детей. Несчастное детство, предательство матери и разрыв с отцом, несомненно, оставили в душе Нелли незаживающие шрамы. Хотя никаких записей, говорящих об отношении Нелли к своей безответственной матери или о противоестественной любви к отцу, которая была романтической тайной ее юности, не сохранилось, можно предположить, что она глубоко страдала от горя, гнева и стыда.
Если бы Хелена Сикерт не стала известной суфражисткой, оставившей подробные мемуары, мы очень мало узнали бы о семействе Сикертов и о детстве Уолтера. Почти все, что мы знаем о ранних годах его жизни, почерпнуто из мемуаров Хелены. Если кто-то из членов семьи и вел записи, то они либо исчезли, либо где-то надежно спрятаны.
По описанию Хелены, ее мать была интеллигентной, образованной женщиной, которая могла быть обаятельной, веселой и независимой и в то же самое время суровой, эмоционально закрытой, жестокой и одновременно покорной.
Дом, который Нелли создала для своей семьи, был не самым уютным. То в нем царила жестокость и суровость, то он внезапно расцветал улыбками и весельем. По вечерам Нелли часто пела, а Освальд аккомпанировал ей на фортепиано. Она напевала за шитьем, на улице, когда вела детей в лес или на речку. Она выучила их замечательным песенкам «Ветка омелы» и «На ней был розовый венок». Больше всего дети любили песенку про маленького Джека.
