Во время следствия по делу Энни Чэпмен один из присяжных спросил у доктора, сделал ли он фотографию глаз жертвы, поскольку тогда считалось, что на радужной оболочке могло остаться изображение убийцы. Доктор Филлипс сказал, что он этого не сделал. На этом он прекратил свои показания, заявив, что сказал вполне достаточно для установления причин смерти, а дальнейшие детали «могут только травмировать чувства присяжных и публики». Разумеется, доктор Филлипс добавил: «Если, конечно, вы мне позволите».
Бакстер придерживался иного мнения. «Какими бы болезненными ни были детали, — заявил он, — в интересах правосудия мы должны их знать». Доктор Филлипс продолжил: «Переходя к описанию ран в нижней части тела, хочу еще раз напомнить, что я считаю совершенно нецелесообразным предавать эти сведения гласности. Эти детали интересны только вам, сэр, и присяжным, но для широкой публики они будут отвратительны». Коронер Бакстер попросил всех женщин и детей покинуть зал заседаний. Он добавил, что «никогда прежде не слышал о таких преступлениях, которые требовали бы подобных мер».
Доктор Филлипс не дрогнул и снова попросил, чтобы коронер не предавал детали убийства гласности. Просьбы доктора остались без ответа, и ему пришлось сообщить все, что ему было известно о ранах на теле Энни Чэпмен. Доктор сообщил, что, если бы убийцей был он, ему потребовалось бы не меньше пятнадцати минут на то, чтобы нанести подобные раны и извлечь органы. Даже если бы преступление умышленно совершил квалифицированный хирург, у него ушло бы на это немало времени.
Чем больше деталей рассказывал доктор Филлипс, тем дальше от истины он удалялся. Он не только подтвердил нелогичное утверждение о том, что живот Мэри-Энн Николс был вспорот до того, как убийца перерезал ей горло. Он еще и высказал мнение о том, что мотивом убийства Энни Чэпмен было желание убийцы получить «части тела». Он добавил, что убийца должен был обладать знаниями в области анатомии и заниматься деятельностью, связанной со вскрытием или хирургией.
Возникло предложение использовать собак-ищеек по кровяному следу. Доктор Филлипс указал на то, что это было бы бессмысленно, так как кровь на земле принадлежала жертве, а никак не убийце. Ни ему, никому другому не пришло в голову то, что бладхаунды способны выслеживать не только по запаху крови.
Во время следствия не была установлена истина, поскольку показания свидетелей вступали в противоречие. Если Энни была убита в 5.30 утра, как сообщил полиции один из свидетелей, то в соответствии с прогнозом погоды убийца должен был наброситься на нее незадолго до восхода солнца. Наброситься на жертву в перенаселенном районе, перерезать ей горло и выпотрошить прямо перед рассветом в базарный день, когда все вокруг вставали очень рано, — не слишком ли рискованное занятие?
