— И не подумаю, — буркнула я. — Сам иди, если хочешь.
Он, видимо, не хотел подходить, потому что вопросительно посмотрел на хозяина. Тот успокаивающе кивнул и сказал:
— Не волнуйся. Клещ, сейчас мы её к тебе подгоним. — И повернулся к своим:
— Ну-ка, братва, притащите сюда вилы из подсобки.
Двое сразу сорвались с места и куда-то убежали. Хозяин злорадно глянул на меня:
— Ну что, не передумала ещё?
— Зачем вам вилы? — задала я глупейший, какой только можно было придумать, вопрос, чувствуя, как холодеет спина и нервно сжимается живот.
— А сейчас увидишь, — осклабился он. Тут в зал вбежали, таща в обеих руках по вилам на длинных черенках, двое урок. Радостно скалясь, они раздали их четырём парням, те зашли и встали с двух сторон моего угла, нацелив на меня острые железные жала. Увидев это, я вздрогнула.
— Ну, пойдёшь сама или подогнать? — хмыкнул хозяин.
Понятно, что особой альтернативы у меня не было. Я привыкла держать слово, и уж если сказала, что больше не буду убивать и калечить, значит, так тому и быть. Правда, перспектива напороться на вилы тоже не очень грела мою душу, и я наверняка бы впала в глубокую меланхолию, если бы к тому времени уже не перепилила ногтями верёвки на скрещённых ногах и не сомневалась, что в зале собрались все бандиты до единого.
— Ну хорошо, — сдалась я, оставаясь сидеть, — я согласна. Только уж вы все закройте глаза. Кроме него, разумеется. — Я кивнула на стоящего на ринге головореза.
— Это ещё зачем? — изумился Сатана.
— Вам что, доставляет удовольствие смотреть, как убивают ваших людей? — усмехнулась я. — А впрочем, делайте, что хотите — мне уже все равно…
С этими словами я вскочила на ноги, разбежалась, оттолкнув потерявшего бдительность бандита, и, перепрыгнув через канаты и головы стоявших внизу урок, побежала к выходу с толстыми узлами верёвок на босых ногах. Только очутившись на первом этаже, я наконец услышала разъярённый рёв очнувшейся толпы, выстрелы и топот. Из всего этого многоголосия чётко выделялся звонкий вопль Сатаны:
— Курва!!! Держите её!!! Всех изувечу!!!
По бегу у меня в школе всегда была твёрдая пятёрка. А от моих прыжков учителя физкультуры просто шалели и настойчиво твердили, что я должна посвятить жизнь именно этому виду спорта — тогда будут и всемирная слава, и бешеные деньги, и беззаботная жизнь. Но отец мягко отваживал всех, а дома журил, чтобы я не скакала на уроках во всю прыть. Поэтому двухметровый бетонный забор, вставший стеной на моем пути к спасению, был для меня не более чем досадным недоразумением — я его даже не заметила, он лишь мелькнул где-то далеко внизу и сразу же скрылся за горизонтом. Опустившись на тротуаре по ту сторону забора, я увидела впереди покрытые ночным мраком жилые дома и помчалась туда, где не было ни ада, ни урок, ни вил…
