Элис дала Еве не только бумагу, но и уголь для рисования, и резинку. Ева приметила кое-что из того, что ей хотелось бы приобрести, но решила подождать до завтра. Благодарная хозяйка магазина готова была ей все подарить, а злоупотреблять ее радушием Ева не хотела. Завтра перед отъездом она заедет сюда и купит все необходимое. Когда же еще, как не в отпуске, заняться рисованием? У Евы просто руки чесались поскорее взяться за дело.
Потом они еще раз проверили все принадлежности, приготовленные для ярмарки, и Ева добавила к ним набор флуоресцентных красок. Пришли мужчины, и Элис вручила собранную коробку Карлу.
– Бери это, – сказала она ему. – А там, возле двери, стоит еще одна. В ней то, что скрасит вам этот трудный денек.
Вскоре они уже снова ехали с Адамом по городу.
– Куда теперь? – поинтересовалась Ева.
– На ярмарку, конечно. Это тут недалеко. – Он бросил взгляд на Еву и с удовлетворением отметил, что сегодня настроение ее стало совсем иным. – Слушай, а ты видела когда-нибудь родео?
– Нет. Неужели будет сегодня?
У нее так засияли глаза, что Адам рассмеялся:
– Ага, хочется посмотреть? Я тебя немного разочарую – настоящего родео не будет, но в конце дня будут соревнования по верховой езде. Конечно, это не совсем то, но все равно интересно.
– А ты когда-нибудь участвовал в родео?
– Ну нет! Мне вовсе неохота переломать себе ребра. Как же я тогда буду лечить животных?
Они помолчали, потом Адам спросил:
– Что ты думаешь об Элис?
– Ты знаешь, она вполне довольна своей жизнью, несмотря ни на что. Это очень хорошо.
Адама немного удивил ответ Евы. Обычно люди не вдаются в тонкости, а просто говорят что-то вроде: «Очень милая женщина». Но Ева подметила в Элис самое главное и откровенно сказала об этом. Видно, и для Евы это немаловажно – ведь судя по тому, что она рассказывала о себе вчера, ей самой нужно еще во многом разобраться.
– А ты ее давно знаешь?
– Элис? – усмехнулся Адам. – Да, что называется, с пеленок. Еще школьником я приударил было за ней. Мы встречались недолго, а потом она меня обставила в соревнованиях. Мое самолюбие было уязвлено, и я больше к ней не подходил.
– А потом она вышла замуж?
– Да, за одного из моих хороших друзей, Фиска Расмусена. Уверен, что он тебе понравится.
– А ты был женат?
«Ага, – подумал Адам, – ей все-таки стало интересно!»
– Нет. До сих пор не обручен.
И сердце его свободно. По крайней мере так было до вчерашнего вечера.
