* * *
Я допивал вторую чашку чая (на кофе уже смотреть не мог), нервно поглядывая на часы, когда в подвальчике наконец появился Антон Михайлович Бек. Адвокат в извиняющемся жесте развел руки и направился ко мне.
— Тысяча извинений, Володя, но, надеюсь, этот маленький презент, — он протянул мне небольшую книжку, — загладит мою вину.
Пока Бек брал себе кофе, я разглядывал подарок. «Магистры ордена Морфея», автор Анатолий Бек, вступительное слово Анатолия Белкина. Дарственная надпись на первой странице: «Владимиру Соболину, коллеге по перу, с надеждой на ответное слово». Бек знал, что я и сам балуюсь стихами и подумываю о выпуске своих опусов.
Обменявшись новостями культурной и криминальной жизни северной столицы, мы с Беком перешли на «ты» и отправились на Пушкинскую. До начала мероприятия, во время которого мне предстояло познакомиться со старшей дочерью новоиспеченного секретаря Совета Безопасности, оставалось минут десять.
Дом на Пушкинской, прибежище для андерграундных художников и музыкантов, знаменит не меньше, чем в свое время «Сайгон». Здесь одновременно проходили выставки и пьянки питерской нонконформистской богемы. Правда, богему не раз пытались выставить из этого здания, но до сих пор атаки на островок независимого искусства успешно отбивались. Наконец городские власти пошли на крайние меры — здание обнесли строительными заборами, отключили от воды, электричества и тепла. Но и это не принудило жильцов дома к капитуляции.
Мы с Беком протиснулись через дыру в заборе и, пробираясь по грудам мусора, стали продвигаться к подъезду. В общем, название галереи, где собиралась выставляться Вересовская, — «Дыра» — соответствовало действительности.
Мы не были единственными участниками сегодняшнего вечернего мероприятия. Сквозь щели в заборах во двор стекались и другие жаждущие высокого искусства. Одеты они были весьма разнообразно: от демократических джинсов и свитеров до вечерних туалетов и смокингов.
На лестнице неприятно попахивало — сказывалось отключение здания от благ цивилизации. Мы вскарабкались на четвертый этаж. Возле рассохшихся дверей нужной квартиры гостей встречала пара: девушка неопределенного возраста в длиной джинсовой юбке и растянутом чуть не до колен свитере и бородатый мужик лет сорока в двубортном коричневом костюме на голове у него почему-то была вязаная шапка (такие в стокгольмском метро я видел на неграх с Ямайки — торговцах наркотиками). В руках странный мужик держал поднос с пластиковыми стаканчиками, на дне которых плескалась какая-то прозрачная жидкость. Кроме стаканчиков, на подносе была тарелка с сушками и сухариками. Все входящие могли причаститься к угощению.
