Голос был очень знакомый, но постоянно ускользал из сознания. Я попробовала открыть глаза: веки были налиты каким-то металлом. Потом сквозь пелену проступили лица: Васькино, Шефа, Соболина, Каширина…
Они все были здесь. Я почувствовала, что слезы сами катятся по щекам. Наверное, вот так умирают от счастья…
— Света, ты меня слышишь? — снова спросил Обнорский.
Я кивнула.
— Тебе нечего больше бояться. Мы — с тобой. Кризис миновал, ты быстро поправишься.
Я снова кивнула.
— А теперь — о деле. Несколько часов назад в Мельничном Ручье у подъезда собственного дома убит только вчера назначенный новый главный врач наркодиспансера Хохлов…
У меня потемнело в глазах. Я пыталась собрать воедино разлетающиеся мысли.
…Мельничный ручей. Мельница. Мельница Сампо. Марэк. Холм. Хохлов…
— Света, — пробивался сквозь мое уплывающее сознание Обнорский, — через два часа к пристани подойдет теплоход «Остров Котлин». Мы будем его встречать.
К тому, что ты сказала Василисе по телефону, ты можешь еще что-то добавить?
— Мэри Блад! Это — она…
Обнорский уже кому-то звонил по телефону: "Завгородняя все подтверждает.
У нее много других реальных фактов. Приступайте к операции…"
Сознание уплывало. В лихорадочном мозгу мелькали разрозненные слова и картинки. Зеленые кошачьи глаза кельтской ведьмы. Синий пионерский галстук на шее пса. Чайки в иллюминаторе. Плачущий мальчик с горящей щекой на пристани.
Грустная песня Калевалы:
Если кто там поднял ветку,
Тот нашел навеки счастье.
Кто принес к тебе верхушку,
Стал навеки чародеем…
