— А как она выглядит?… — Я еще не договорила фразу, а ноги уже сами подкосились от страха.
— Да она же там — главная. Мария Эдвардовна.
Идиотка! Боже, какая я идиотка! Не удосужиться у Кирки даже фамилию Мэри уточнить! Кажется, я говорила вслух. Кажется, я материлась на весь Остров. Кто бы слышал, как я материлась!
— У Киры? — прервал меня Марэк. — У Гуренковой, что ли?
Меня чуть столбняк не разбил от этого его вопроса.
— Ты что, Киру знаешь? Журналистку из «Питерского доктора»? — Я даже дышать перестала.
— Я не знаю, есть ли такая газета, только Кира Гуренкова — не журналистка. Она — в «шестерках» у Блад. Когда-то училась в Первом медицинском, ее отчислили. Работала медсестрой в наркодиспансере, там ее Мэри и подобрала.
Я ничего не понимала.
— А что она у Мэри делает?
— Ну… разное. Вот девиц иногда красивых, вроде тебя, ей «подтаскивает». А так — на разных мелких поручениях.
Я лихорадочно стала вспоминать все наши разговоры с Киркой. Ничего особенного. Мэри она подхваливала, иногда — с иронией, иногда — снисходительно. Она ведь и не скрывала, что все про нее знает… Кирка! Ну какова же сука!
— Так, стоп! А «синяя радиола» — это что же, тоже — игра, блеф?
— Капельки такие коричневые? Сладким пахнут? Так Мэри их Кирке периодически капает: Гуренкова ведь — алкоголичка. У Блад таких капель, знаешь, сколько? Разного цвета. И не только капель…
Марэк вдруг как-то неожиданно обмяк, присел на траву. Он как будто уже не замечал меня.
— Что с тобой?
— Света… Мне плохо…
Он не успел договорить, как я догадалась сама. Ломка!
Марэк обхватил руками плечи, начал раскачиваться из стороны в сторону. Казалось, что каждая пересохшая клеточка его организма разрывалась от боли и от жажды.
— Света, мне надо в одно место… Там мне помогут. Там все есть… — Он устало провел дрожащей рукой по лицу.
Низкое солнце еле просвечивало из-за соседнего холма. Под деревьями уже лежали глубокие синие тени. Похоже, что было около девяти вечера.
— Что это за место?
Марэк как будто задумался. А потом посмотрел на меня пустыми глазами.
— Знаешь, Света… Ведь у Мэри на острове — клиника тайная… Она там опыты над наркоманами проводит.
* * *
— Пошли!
— Нет, Света. Ты — оставайся. Тебе туда нельзя. Тем более что это — далеко: по дороге — километров двенадцать.
Я даже рот открыла. Проведя целый день на полянке в трех километрах от пристани, я была убеждена, что нахожусь в центре острова.
Теплоход отчаливал в пять утра. Вообще-то, как правило, на Валааме туристы проводили день, отплывали вечером, а утром шли в сторону Онеги — на Кижи. Но нынче вышло так, что в Онегу «Котлин» заходить не мог из-за больших нерастаявших льдин. И руководство семинаров, пообщавшись с командой теплохода и диспетчером в Питере, приняло решение изменить маршрут: с Валаама выйти позже, а потом, после Ладоги, сделать «зеленую стоянку» в Нижних Ветлугах. Там, на красивом берегу Свири, один из питерских бизнесменов (в частности владелец ресторана, в который якобы любил захаживать будущий последний президент России) задумал новую деревню. Понастроил бревенчатых изб с наличниками в стиле «а-ля рус», проложил дорожки из чурок, посадил цветы. В одном из домов устроил выставку предметов старого быта, в другом — музей самогоноварения, в третьем открыл сувенирную лавку.
