С такими вот кипящими внутри меня тайными чувствами я и пожелал гостям спокойной ночи. Всхлипывающую г-жу УДС увели из столовой под эскортом трех экс-зэков. Когда появился Персиваль с портвейном, я приказал поставить его у моей кровати. Таинственный человек подошел ко мне и с самым печальным лицом, которое я когда-либо видел, пожал мне руку. У него под глазами на обеих щеках были два огромных продольных шрама. И создавалось впечатление, что он хочет улыбнуться. Эрконвальд продолжал, уходя, низко кланяться, ощупывая одной рукой свой зад, и мне, признаться, хотелось, чтобы он заступил за одну из тех линий, что прочертил Персиваль. От чего жертва падает вниз.
- Умоляю, любезный, простить меня великодушно. Нет такого бальзама, который бы я желал во успокоение возлить на вас.
- Мне определенно не хочется быть укушенным одной из ваших тварей.
- Ну, что вы говорите.
- То, что я говорю, абсолютно верно.
- Мне больно слышать, что вы делаете это с такой тревогой.
- Верно, такие вещи просто опасно приносить с собой в чей-либо дом. И потом, эти раскопки пола. Как вы себя ведете?
- Я очень удручен.
- Ваши друзья вооружены. Нападают друг на друга. Превращая замок в цирк. Я действительно зол, без шуток.
- Уважаемый, уверяю вас. Я понимаю вашу озабоченность. Но у большей части мамб ядовитые зубы вырваны.
- У вас настоящие живые ядовитые змеи.
- Глубокоуважаемый, не надо так расстраиваться, только три из четырнадцати могут нанести смертельный укус. Франц держит их под полным контролем. И он так ловок, что может схватить мамбу на лету. Если бы обед, к сожалению, не закончился таким непониманием, то Франц с помощью Розы продемонстрировал бы свое превосходство над одной из наиболее опасных рептилий.
- Что? Отпустить их на волю?
- О, прошу вас. Не надо так беспокоиться. Франц , хотя и вспыльчив как мамба, может наслать такую успокоенность, что иногда даже поглаживает змия под челюстью. Запертые в своем ящике они абсолютно безопасны. Не бойтесь, уважаемый.
- Не бойтесь. Я этим только и занимаюсь два последних дня.
- Я очень огорчен. Истинно желаю невозмутимого спокойствия душе вашей, чтобы ни разрушения, ни хулиганские выходки не раздражали и не озлобляли вас. Прошу вас. Уважаемый. Успокойтесь. Возможно, вы не атеист, как я.
- Я верю в Бога.
- Тогда вы с миром.
- Я так напуган, что не могу сходить.
- Вы наше слабительное пробовали?
- Ни в жисть.
Эрконвальд кланяется. И медленно выпрямляется. Со слезами на глазах.
