Вспоминает А. Исаев: «Нас с Аргуновым отвезли в отделение, где допросили. Довольно дружелюбно. Я подписал протокол, что участвовал в митинге и не подчинился требованию разойтись. Выйдя, я обнаружил, что у отделения происходит митинг. Причем в милиции меня попросили: „У нас тут детский сад рядом, вы не могли бы их попросить отойти“. Я попросил отойти, но в общем мы вскоре разошлись. Стало ясно, что речь пойдет не об уголовном, а об административном наказании.
Все же мне грозило 15 суток, а это был период сессии, и партком получал законные основания осуществить свою мечту и исключить меня из института. Так что первое время я скрывался по квартирам друзей.
Мы тогда подали-таки заявку на проведение митинга. На совещании в Моссовете инструктор райкома В. Березовский мне сказал: «А что вы на суд не идете? Есть мнение, что наказание не будет суровым. Оштрафуют крепко, но сажать не будут». Конечно, опасения сохранялись, суд мог сказать, что он независимый. Не скажешь же, что мне Березовский обещал».
«Процесс» проходил с переполненным залом. «Мы четко проинструктировали свидетелей: мол, мы стали идти с площади, милиция нам не дала спокойно разойтись, сзади напирала толпа. Это толкование выучили человек восемь наших свидетелей. А свидетели обвинения были подготовлены отвратительно – видимо, они взяли первых попавшихся людей. И я тогда вошел во вкус такого адвоката. Когда свидетели обвинения выступили, я спросил: „Минуточку, а я могу задать вопрос?“ Судья меня спросил: „А зачем?“ – „Потому что у меня есть вопросы“. – „Ну пожалуйста, задавайте“. Я стал задавать этим свидетелям однотипные вопросы: „Где я стоял? Был ли у меня плакат? Где был задержан?“ Все пять свидетелей дали разные ответы. Судья спросил: „Неужели это так важно?“ Говорю: „Конечно, важно. Ведь кто-то из них или они все говорят неправду“. Наступила гробовая тишина. Судья открыла протокол: „Отказался подчиниться… Это ваша подпись?“ Говорю, что подписал протокол в милиции под психологическим давлением, сейчас показания не подтверждаю. „Тогда 50 рублей“, – огласила приговор судья. Прямо тут в зале собрали 50 рублей, которые я заплатил в качестве штрафа».
«Общинники» были наказаны еще и по комсомольской линии. За «объективно провокационные действия» мы с Исаевым получили от комсомольского бюро института строгий выговор с занесением в учетную карточку. Это было последним предупреждением перед исключением из ВЛКСМ, что для 1988 года было чревато исключением из института.
