.
В соответствии с тем же механизмом возникнет и «персонификация добра» – выдвижение фигуры, которая отождествляет противостоянию злу безотносительно конструктивной программы. Именно в программном вакууме «общедемократических требований», возобладавших в 1990—1991 годы, возникнет возможность для подмены целей демократического движения. Наиболее гибкая часть номенклатуры, стремящаяся преодолеть свое отчуждение от собственности, получить свою долю капитала, поняла, что народный гнев можно направить против фракции конкурентов.
Но пока трещины в авторитарной системе были еще не очень велики, и порог в 1-2 тысячи демонстрантов был «преодолен» милицией. Митинги 4 и 11 июня прошли в обстановке «праздника демократии». Генерал МВД Н. Мыриков договаривался с организаторами прямо на месте, что они закончат к такому-то времени, и уходил. Только 18 июня милиция предприняла попытку разогнать «Гайд-парк».
Вспоминает А. Исаев: «В ходе митингов почувствовалось некоторое напряжение. Ко мне подошел инструктор горкома партии Ландратов и сказал: „Ну, вы подайте заявку. Вы не думайте, что вам обязательно откажут“. Мы тогда принципиально отказывались подавать заявки, потому что считали временные правила неконституционными. Сейчас, уже зная аппаратные методы, я понимаю, что нас предупреждали несколько раз. Видимо, идти на этот разгон они не с самого начала решились. Но после того как мы все предупреждения последовательно отвергали, президент Рейган уже уехал, наступило 18 июня.
Мы, как всегда, начали выступать, забравшись на цветочную тумбу. После нескольких выступлений появился генерал милиции Мыриков, который потребовал от нас сойти с клумбы, а потом – разойтись.
А мы как раз собирались разойтись через десять минут. Но когда нам было предъявлено требование, то Витя Золотарев сказал: «Ребята, вы понимаете, что под давлением мы не можем разойтись».
Подчиниться требованию разойтись в этих условиях значило потерять лицо. Да и расходиться было некуда – войска МВД блокировали площадку. Лидеры лихорадочно обсуждали, что делать. Офицер милиции стал повторять в мегафон формулу, которая затем стала привычной: «Граждане, ваш митинг незаконен, расходитесь, не мешайте проходу граждан!» По наблюдению очевидца, С. Митрохина, «манифестация стала представлять собой некий архипелаг, омываемый тускло-мундирной голубизной милицейского моря»[164].
Милиционеры произвели набег на трибуну митинга – тумбу, где теснились ораторы и плакаты.
