В начале 1988 года московские неформалы пришли к выводу о необходимости инициировать массовые демократические политические манифестации, в которые будут вовлечены не только сами неформалы, но и люди, прежде не принадлежавшие к оппозиции. Копившееся в обществе недовольство торможением реформ могло, по мысли лидеров движения, быть канализировано в эту кампанию и оказать воздействие на политический курс.
До мая 1988-го политические неформалы были «страшно далеки от народа». Это было важнейшей проблемой, от решения которой зависело, смогут ли они вообще что-то изменить в ходе событий.
Оставаясь в рамках закона, нужно было признавать право авторитарного режима КПСС на монополию собственно политической деятельности. Но и выйти за его рамки нужно было так, чтобы не оттолкнуть человека с улицы. Для того чтобы запустить цепную реакцию митинговой революции, нужно было провести такую акцию, которую власти хотя бы сначала не смогут разогнать.
Весной 1988 года власти не разгоняли тематически ограниченные, не общеполитические митинги экологов. Зеленые, которые тогда вызывали у партийного руководства наименьшие опасения, смогли выступить в авангарде уличной демократии. В марте прошел митинг защитников Битцевского парка. «Общинники» оперативно установили контакт с зелеными и стали распространять их информацию. 12 мая они приняли участие в скоротечном митинге экологической общественности перед Моссоветом. Чтобы митинг не разросся, власти пригласили собравшихся в здание Моссовета, на встречу с председателем исполкома В. Сайкиным. Участвовавшие в митинге и встрече «общинники» при поддержке зеленых развернули полемику с отцами города по поводу «временных правил», которые не дают экологам и другим гражданам демонстрировать свое мнение.
Вспоминает А. Исаев: «Речь зашла о „временных правилах“. А мы тогда раскопали дореволюционную статью Ленина, где он выступал против любых ограничений на митинги и демонстрации. Что не надо никаких разрешений. И я просто вышел и это все зачитал. Они были поставлены в неловкое положение, и Прокофьев мне сказал: „Вы еще очень молодой человек, а уже большой демагог“. Это вызвало взрыв возмущения: почему чиновник оскорбляет общественность. Кто-то крикнул: „Ленин демагог?“ И тогда Прокофьев решил сыграть в демократизм и стал говорить, что Ленин – не догма. В некоторых вопросах он с Лениным не согласен. Вот, Ленин требует предоставлять помещения для митингов бесплатно, а почему бы не брать за это деньги?»
