Собственно, именно за ясностью Сталин и отправился в Наркомат. Но вместо этого вдруг обнаружил, что командование Красной Армии не только не имеет никаких более или менее внятных планов ведения боевых действий, но и в значительной степени утратило контроль над ситуацией.
Именно тогда на выходе из Наркомата у Сталина и вырвался краткий ответ на витавший в воздухе вечный российский вопрос: «Кто виноват?»
Ответ, правда, размывался в множественном местоимении «мы». И за ним в первую голову вроде бы скрывалось армейское командование, а именно – маршал С. Тимошенко и его заместитель Г. Жуков.
Но ведь и тот, и другой в момент, когда Вождя прорвало, не присутствовали. Тимошенко остался «завивать горе веревочкой» в своем наркомовском кабинете, а Жуков еще раньше, во время нахождения в этом самом кабинете высоких гостей и резких тирад вождя, со слезами на глазах пулей вылетел из него вон…
Нет! Не в безвоздушное пространство бросал свой горький упрек Сталин. За его спиной понуро переминались члены Политбюро: Берия, Маленков, Молотов, Микоян (как раз двое последних, не сговариваясь, описали потом этот эпизод в своих мемуарах). И именно на них, своих самых верных, принадлежащих к так называемому «ближнему кругу» представителей высшего политического руководства страны, возлагал Вождь ответственность за обрушившуюся на страну беду.
Сложнее вопрос: включал ли он в этот ряд безусловно виноватых самого себя?
Судя по ситуации и тону, похоже, что включал.
Но если так – то это был один из редчайших случаев, когда он себе такое позволил…
Странности политической любви
Если верить официальной (при жизни вождя) советской историографии, Сталин поражений не знал. И до Великой Отечественной войны, и в ходе ее, и уж тем более после Победы он неизменно считался вдохновителем и организатором всех наших побед, в том числе и ратных.
С кончиной Вождя все перевернулось. Тогда и политики, и историки наперебой заговорили о сталинских преступлениях и непростительных промахах. Пошли критические комментарии по поводу его «полководческого таланта». Оказывается, «Вождь всех народов», без которого еще вчера была «невозможна наша Победа в войне», был сугубо гражданским человеком, о войсковых операциях «судил по глобусу» и даже вряд ли мог уверенно, без посторонней подсказки разобрать затвор винтовки-трехлинейки.
Не знаю, как насчет «трехлинейки», но в схватке за власть Сталин был игроком «вышей лиги». Не зря же, заняв в 1924 г . поначалу весьма скромный пост генсека, он в итоге переиграл всех, в том числе самых серьезных соперников. И сосредоточил к середине 30-х годов ХХ века в своих руках невероятную власть. В борьбе за нее Сталину совсем не потребовалось самому передергивать затвор «трехлинейки». Для этой – как и для всякой другой «черновой» работы – у Вождя имелись специалисты. Его же миссия заключалась совсем в другом: указывать мишени. Вершить суд. И определять главные задачи.
