Архангельское | страница 34
Высокий купол зала расписан кессонами того же золотистого цвета. Аллегорические сцены с Амуром и Психеей на потолке – творение Николя де Куртейля. Герои античной мифологии присутствуют и в отделке каминов, где в барельефных композициях изображены Леда и Прозерпина в момент ее похищения.
После сложной расстановки опор оказалось, что колоннада, так эффектно окружившая зал, прикрыла собой пилястры, поэтому их решено было выделить простенками, точнее развешанными в них зеркалами в красивых рамах из позолоченного дерева. Перед каждым зеркалом до сих пор стоит треножник-торшер на 11 свечей. Легкостью и виртуозным выполнением изумляет лепной декор капителей и карниза, с которыми связана трагическая история. В начале XIX века его создатель, крепостной скульптор Алексей Копылов, доведенный до отчаяния тяжелой работой и жестоким обращением, выбросил управляющего Дерусси в световой проем купола. Тот скончался сразу, а мастер завершил свои дни в тюрьме. Для князя это было большой потерей, потому что покойный по совместительству служил еще и главным садовником. После него обе должности занял немец Унгебауэр, попросивший за тот же труд большую зарплату и 20 помощников, в число которых вошла и охрана.
Об этом даже при Николае Борисовиче знали немногие, а с его смертью о происшествии и вовсе забыли. Собираясь в прекрасном Овальном зале, гости князя музицировали, танцевали, мило беседовали и, конечно, не раз восхищались лепниной, не подозревая о том, что эта красота стоила человеческой жизни. Впрочем, царившая здесь атмосфера праздника не допускала мрачных дум, особенно во время балов, когда слуги зажигали все светильники, в том числе и 132 свечи в 3-ярусной люстре. Тяжелая на вид, она казалась бронзовой, хотя в действительности была сделана из левкаса – смеси олифы, мела и клея, покрытых золотой краской. Русские мастера работали с этим примитивным материалом с виртуозностью художников и подобные вещи, будучи намного дешевле натуральных аналогов, смотрелись прекрасно, в чем еще раз убеждает роскошная люстра Овального зала. Устав от танцев, гости присаживались в кресла, изготовленные крепостными столярами из карельской березы мягкого янтарного оттенка. Вся мебельная обивка в Овальном зале – расшитый цветами золотистый шелк – изготавливалась на купавинской фабрике.
Кресло из карельской березы
Дворцовой анфиладе по правилам классицизма надлежало раскрываться перед зрителем в определенной последовательности. Каждая следующая комната должна была чем-то напоминать предыдущую, но в то же время быть еще наряднее, богаче, великолепнее. В Архангельском началом такой цепочки послужил Овальный зал. Задуманный как помещение парадное, он имел две расположенные друг напротив друга двери с десюдепортами, как принято называть – живописные или скульптурные панно, выполненные специально для размещения над дверями. Каждый из входов, помимо прямого назначения, играл еще одну очень важную роль: он открывал взору анфиладу, вторым парадным помещением в которой является Императорский зал. Дворец русского вельможи, как бальный зал без колонн, не мог обойтись без портретов государей. Николай Борисович разместил их в отдельном помещении, дав ему соответствующее название. Таким образом он, принимавший в своей подмосковной резиденции членов царской семьи вплоть до императоров, выражал преданность дому Романовых и одновременно выказывал собственную важность. Мебель в Императорском зале в строгом порядке стояла вдоль стен, блистая белой краской и золотом, что вполне согласовалось с канонами русского классицизма.
