Следующей ночью, когда Умберто мирно спал в своей ампирной кровати с балдахином, которая, по слухам, принадлежала когда-то Наполеону, закрытые на замок двери распахнулись и в спальню вошли четверо мужчин в надвинутых до бровей шляпах. Не говоря ни слова, они встали по обе стороны кровати и схватили его, продолжая молчать, даже когда он стал хриплым голосом звать на помощь. Куда все подевались? Почему никто не отзывается? Где все его телохранители? Где прислуга? Но на его крики так никто и не ответил, когда бандиты поволокли его по мраморным ступенькам лестницы, в доме было темно и тихо как в могиле. Они протащили его по ухоженным лужайкам сада, призрачно-зеленым в лунном свете, и спустились вниз на усеянный крупной галькой пляж.
Подвывая от страха, с побагровевшим шрамом и изрезанными в кровь об острые камни ногами, Умберто испытал неведомый дотоле ужас.
Ему туго стянули веревкой руки и ноги и бросили в стоящую на берегу маленькую рыбацкую лодку. Четверо мужчин забрались в другое суденышко и стали буксировать крошечную посудину с Умберто прямо в открытое море, навстречу опасным течениям, которые несли свои воды в сторону, противоположную берегу. В отраженном свете луны было видно, как они ухмыляются, однако глаза их оставались холодными.
– Что вы делаете? – задыхался Умберто, чувствуя, как сильно стянута его шея. – Куда вы меня тащите?
– Мы посылаем тебя на смерть, подонок, – прорычал их предводитель, – умирать, свинья, умирать в одиночестве и страхе. И, если ты выживешь и посмеешь вернуться в эти края, мы найдем тебя и убьем, причем так, что ты пожалеешь о том, что появился на свет, это мы тебе обещаем.
Один из них отцепил буксирный трос, и быстрое течение понесло Умберто в море.
– Зачем? Зачем вы это делаете? – скулил он. – Что я такого сделал?
– Это за Сильвану, – выкрикнул самый высокий из них, – мы ее кровные братья. Если ты вернешься в Калабрию, мы отрежем тебе яйца, запихнем в рот, а потом убьем, и ты будешь умолять нас сделать это, перед тем как мы с тобой покончим. Антонио Ространни дал нам на это свое благословение, и он хочет это видеть. – Они грубо рассмеялись. Умберто похолодел. Ространни – самое грозное имя во всей южной Италии. Крестный отец мафии, чье слово – неписаный закон. И, если эта девушка, Сильвана, действительно имеет покровителя в «коза ностре», он может считать, необычайным везением, что ему сразу не перерезали горло, пока он спал.
Лодку относило все дальше в открытое море, а четверо мужчин неподвижно сидели в своей шлюпке, наблюдая за посудиной Скрофо. Потом Умберто заметил весла, глиняный кувшин с водой и несколько сухих бисквитов – еда на несколько дней, да и понадобится она ему только в том случае, если он сумеет избавиться от веревок, которые так туго стянули запястья, что кисти рук уже онемели.
