Однако школа оказалась намного лучше, чем он ожидал. Он обнаружил, что может противостоять насмешкам мальчишек над своей слабостью, подшучивая над своим маленьким ростом и опережая их шутки. Вскоре он стал довольно успешно подражать Чарли Чаплину, B.C. Филдсу, Бастеру Китону, Гарольду Ллойду, каждую ночь развлекая всю спальню пародиями па кого-нибудь из знаменитых «звезд» и заставляя одноклассников смеяться так громко, что смотрительница вынуждена была стучать в дверь, грозя им свирепыми карами.
Когда ему исполнилось тринадцать лет, его отослали в Итон, где у Джулиана как-то помимо его воли проявилось влечение к Уилсону Майнору, который жил в соседней комнате. Из-за его поразительно красивого лица старшеклассники вскоре прозвали Джулиана «Милашка Брукс», и эта кличка прилипла к нему на всю жизнь. Он стал пользоваться большой популярностью, как «мальчик на побегушках» и, бегая по поручениям, приносил из деревенских магазинов кувшины или банки с медом, относил записки старшеклассников ребятам из других школ. Некоторые из этих семнадцати-восемнадцатилетних парней не скрывали, что хотели бы, чтобы милашка Брукс обслуживал только их, но Джулиан всегда отшучивался и не реагировал на их приставания. Он пользовался успехом в комнатах старших мальчиков, где по ночам удачно разыгрывал сценки из фильмов и спектаклей мюзик-холлов, услаждая их слух непристойными шуточками из своего богатого репертуара.
Однажды жарким июльским днем Симон Грей, высокий восемнадцатилетний старшеклассник из школы Джулиана, безуспешно пристававший к Джулиану в течение некоторого времени, послал его с запиской к своему тогдашнему «возлюбленному».
До дома мальчика было более двух миль изнурительного бега по страшной жаре. По пути туда Джулиан присел отдохнуть в тени большого вяза и стал обмахиваться конвертом, который от жары вскоре расклеился. Говорят, любопытство до добра не доводит. Напротив. Джулиан открыл конверт и с ужасом прочитал: «Дорогуша! Не правда ли, милашка Брукс превосходен! И я регулярно имею его вот уже шесть месяцев! Наверно, встретившись в следующий вторник, мы сможем вместе поиметь его. Вечно твой, Симон».
Сердце Джулиана чуть не выпрыгнуло из груди, и он почувствовал, как краска заливает его лицо и шею. Он был ужасно потрясен тем, что о нем могут говорить, как о проститутке или куске мяса. Вместе с Уилсоном Майнором они пренебрежительно называли тех, кто «занимался» этим друг с другом, «педиками». Но то, что его могут принимать за одного из «них», приводило его в ярость.
