Когда Агате, наконец-то, помогли выйти из подвала, и она сделала несколько нетвердых шагов на заднем дворике, тусклое осеннее солнце так подействовало на нее, что она упала в обморок. Ее вес не превышал сорока килограммов. Кожа была бледной, как горный снег, а черные волосы стали абсолютно белыми. Она так отличалась от того пухленького и веселого подростка, который исчез около двух лет назад, что даже знавшие ее прежде соседи теперь не узнавали ее.
Несколько следующих месяцев Агата тихо сидела за кассой в «Элефан Роз», видя, как ведут себя немцы и итальянцы с местным населением и как они жестоко обращаются с французскими проститутками. Ненависть к ним росла в ней, как раковая опухоль в ее ослабленном теле.
Предатели. Эти девушки, такие молодые и красивые, были презренными предательницами, которые, таскаясь с врагами, изменяют своей стране и своему народу. Она ненавидела всех француженок, которые крутились вокруг солдат и офицеров, смеялись вместе с ними, ласкали их тела и целовали их ужасные губы. На нее еще никто не посмотрел дважды, и Агата с горечью осознавала, что ее привлекательность ушла навсегда. Ей было всего двадцать, а дать ей можно было пятьдесят, и, хотя она очень хорошо ела, выглядела как скелет. Каждую ночь она сидела в застекленной кабинке, расположенной в глубине зала, сосредоточенно и целеустремленно погрузившись в подсчеты. Ее серебряные волосы и бледная кожа призрачно светились в тусклом свете; не переставая перебирать четки, она еле сдерживала тихий, но всецело завладевший ею гнев и дикое желание отомстить.
– Что ты сделала? – Глаза Ива сузились, и он изменился в лице. – Инес, это невозможно. Почему тебе пришлось убить его? То, что он сделал, было не столь уж ужасно, разве не так?
– Это… Ив, это было пыткой. Ты даже представить себе не можешь такую боль и те ужасы, которые он вытворял со мной. – Инес попыталась справиться с истерикой, отпив виски, которое ей принесла официантка «Элефан Роз» с кроличьим лицом.
– Я должна была сделать это, Ив, я должна была. Если бы я не сделала этого, он убил бы меня, он говорил, что убьет меня. Я знаю, он сделал бы это, я знаю. – Слезы ручьями текли по ее щекам, и Габриэль, что-то сочувственно прошептав, передала ей носовой платок. Дерьмо, вот кто эти люди, думала она. Габриэль видела синяки и рубцы на теле Инес и с жалостью смотрела на девушку, которая в своем горе выглядела немногим старше ребенка.
Они сидели в тускло освещенной задней кабинке клуба «Элефан Роз». Хотя была уже половина девятого утра, клуб только что закрылся. Ив лихорадочно обдумывал те проблемы, с которыми они все теперь столкнулись. Что бы Инес ни сделала, даже тень подозрения не должна упасть на клуб. Это было очень важно для них всех, слишком много жизней подвергались риску. Хотя большинство посетителей и были их врагами, клуб все еще оставался одним из самых важных звеньев парижского Сопротивления. Враги не должны знать, что убийце итальянского офицера каким-то образом помог кто-то из маки.
