– Чем могу служить? – спросил он. Его голос звучал как-то резко и грубо. Рамона подумала, что у него какой-то южный акцент – неаполитанский или сицилийский и в то же время изысканность и вежливость воспитанного римлянина.
– Меня интересует браслет из слоновой кости у вас на витрине. Я бы хотела на него взглянуть, если можно.
– Присядьте, пожалуйста, синьора. – Мужчина указал на покрытую резьбой кушетку восемнадцатого века, которая была в превосходном состоянии, как, впрочем, и все остальное в этом магазинчике.
Рамона восхищенно рассматривала все эти полочки и шкафчики, забитые до отказа ювелирными изделиями, маленькими эмалевыми и золотыми коробочками, вырезанными из кости фигурками и другими предметами искусства. У этого человека был прекрасный вкус, несмотря на его нелепую, приводящую в замешательство внешность и странный скрипучий голос.
– Браслет выглядит просто восхитительно, не правда ли? – Он нежно переложил браслет на другую бархатную подушечку, внимательно глядя, как Рамона берет его с почти благоговейным трепетом.
– Прекрасно, просто невероятно, – прошептала она и, сдвинув перчатку, с восхищением посмотрела, как красиво он выглядит на ее тонком запястье. – Такое мастерство! Сколько он стоит?
– Э-э… для вас, синьора, особая цена, – расплылся в улыбке антиквар, наконец-то узнав Рамону, когда на ее лицо упал луч света. – Для вас всего десять миллионов лир.
– Это слишком дорого, – выдохнула Рамона. – Вещь прекрасная, но… десять миллионов, вы говорите?
Он утвердительно кивнул головой. Его глазки превратились в щелочки, он сложил руки на своем внушительном животе. Рамона заметила, что прекрасно сшитый костюм скрывал его полноту, а часы и запонки у него были от Картье.
– У меня есть идея, – сказала она, наклонившись вперед и сняв очки, чтобы он увидел ее желтые, как у рыси, глаза, которые вот уже добрых три десятка лет пленяли своей красотой многочисленных почитателей. Их очарование все еще действовало: она увидела, как он сглотнул и слабый розовый румянец покрыл его желтое болезненное лицо. – Этот браслет прекрасно смотрится с этим платьем, как вы думаете?
Он кивнул головой, плененный необычайным, волшебным обаянием этой женщины.
– Мы сейчас как раз снимаем фильм на площади Барбарини. – Рамона, как взволнованный ребенок, сжала свои изящные тонкие руки с нежно-розовыми ноготками. – Позвольте мне надеть его в следующей сцене. Потом директор фильма придет сюда, чтобы определить стоимость и все, что положено. – Она уверенно посмотрела на него и продолжила: – Когда мы закончим сегодня съемки, журнал «Оджи» сделает несколько фотоснимков во время моей прогулки по Риму. Вы знаете, что это значит: бросить монетку в фонтан ди Треви, побродить вокруг Форума и по площади Испании. Если на мне будет этот браслет, я смогу настоять, чтобы журнал уделил вашему магазину в своей статье особое внимание… тогда и цена, наверно, могла бы быть намного меньше? – Она обольстительно улыбнулась, довольная своим планом, и он не мог не улыбнуться ей в ответ. Она, вне всякого сомнения, была очаровательной женщиной, женщиной в самом лучшем смысле этого слова, по-детски очаровательная, неотразимая.
