— Привет, Майкл, — сказала она и с улыбкой соблазнительницы примостилась на подлокотнике его кресла.
— Привет, школьница, — ответил тот.
Ах, что за знойная девушка!.. Черные волосы ниже талии, демонический блеск карих глаз, полные губы. На ней были узкие джинсы и клетчатая рубашка, завязанная узлом на животе, так что оставалась открытой полоска смуглой кожи.
— Соскучился по мне, а? — спросила она, глядя на него бесстыжими глазами.
— Еще как! — ответил Майкл, принимая условия игры. — Истосковался весь.
— Ничего удивительного, — произнесла девушка с загадочной улыбкой.
— Как уроки прошли? — спросил он.
— Да… как всегда. — Она скривилась. — В классе сплошная малышня. Терпеть не могу малышню, а ты?
— Кого это ты так называешь?
— Да мальчишек, которые ничего в девушках не смыслят. — Она сделала неопределенный жест. — Я предпочитаю мужчин. Настоящих.
— И многих настоящих мужчин ты уже познала? — усмехнулся Майкл, жалея, что в его пятнадцать рядом не было такой девчонки.
— Ты удивишься, если скажу.
— Не сомневаюсь.
— Многих, — доверительно сообщила Бет.
— Да-а?
— Да-а, — передразнила она, с вызовом глядя ему в глаза. Майкл рассмеялся:
— Сумасшедшая! Могу себе представить, что из тебя вырастет.
— Поверь мне, Майкл, я уже выросла, — сказала школьница, — поддразнил он.
Карие глаза сверкнули.
— На Кубе девочки быстро взрослеют.
— Это я вижу, — согласился он и встал.
Она надула губки.
— И вообще, я известная сердцеедка.
— Спасибо, что предупредила.
— Нет, правда!
— Не сомневаюсь.
— Папа говорит, я могу любого мужика заполучить, стоит захотеть.
— А где твой папа?
— Он политический заключенный на Кубе, — беспечно поведала девушка. — Это он нас сюда переправил. Мы здесь уже полгода.
— Это он мудро поступил.
— Мне кажется, Америка — как раз то, что мне надо. Вот только эта малышня… Фу! Скука какая! На Кубе мальчишки… как это сказать… взрослее.
— Ты прекрасно говоришь по-английски.
— Папа нас всегда учил, что образование — самое главное.
— Очень мудро.
— Да, и мы всегда языками занимались.
— А мама ваша где?
— Мама ушла к другому, когда нам было по три годика. Она была страшно своенравная — точь-в-точь как я.
— Нашла чем хвастать.
— Кто бы говорил! — возмутилась Бет. — Не ты ли только что из тюрьмы вышел?
Ого! Действительно, слухом земля полнится.
— Мне пора, — сказал Майкл и направился к выходу. Он уже был в дверях, когда она покричала:
— А что, как освободился — спал уже с кем-нибудь?
Майкл оторопел:
— Что?
— Спросить нельзя? — невинным голоском сказала она. — Что тут такого?
