— Не жалеете, что поехали со мной? — спросил вдруг он. — Ведь вы могли выбрать Фицкларенса.
Колли растерялась.
— Я не знаю, что ответить, сэр, — сказала она. — Я могу обидеть вас, если скажу, что предпочла бы ехать с мистером Фицкларенсом. Однако, если, я признаюсь, что мне приятней ехать с вами, я, вероятно, пробужу тем самым ваше тщеславие.
Колли вздохнула.
— Как мне поступить? — спросила она.
— Да, действительно, сложно решить. И вы, конечно, не хотите ублажать мое тщеславие. Но не бойтесь меня обидеть, потому что мне прекрасно известно, каким волшебным образом действует на женщину вид мужчины и красивой военной форме.
— В самом деле, милорд. Джентльмен в военной форме как-то особенно красив и привлекателен. Хотя в данном случае это не имеет значения. То есть это не имеет значения при выборе между вами и мистером Фицкларенсом. Потому что я вас тоже видела в военной форме.
— Это невозможно!
Он посмотрел на нее внимательно. Не шутит ли она?
— Последний раз я надевал форму семь лет назад, добавил он.
— А я семь лет назад первый раз выехала в свет, — ответила Колли.
— Только не пытайтесь мне сказать, что мы встречались с вами во время вашего первого выхода, мисс! — воскликнул Итан. — Я бы обязательно запомнил, клянусь вам.
— Ах, чего же стоят ваша память и ваши клятвы, милорд! Семь лет назад я танцевала с вами вальс, а через две минуты вы меня уже забыли.
— Колли, это правда? Но почему же вы не сказали мне об этом ничего?
— Чтобы ублажить ваше тщеславие? Как же! Я помню, а вы нет.
— Мое тщеславие!
Он улыбался, но его глаза были серьезны.
— Интересно слышать такие слова от женщины, которая свободно говорит по латыни, — напомнил он.
Колли с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Он продолжал смотреть на нее, и она сказала:
— Пожалейте же меня, лорд Реймонд, и не смотрите так, а то я совсем смутилась.
— А мне кажется, что вы вот-вот рассмеетесь, — ответил Итан. — И в эти моменты вы необыкновенно очаровательны. Когда я смотрю на вас, у меня нет ни одной мысли в голове.
И он добавил очень нежно:
— Нет, только одна мысль.
Колли не смела дышать.
Неужели его слова означали, что…
— Итан, я…
— Кажется, приехали, милорд! — крикнул грум, напомнив им, что они не одни. — Поворот налево, это тут!
Только теперь Колли обратила внимание на каменную стену, которая тянулась сбоку от дороги.
Стена была покрыта лишайником и зеленым мхом, а вдали виднелись большие железные ворота, открытые настежь, и, не останавливаясь, Итан направил лошадей в ворота, затем по дорожке, усыпанной гравием, подъехал к дому.
