Белая кобра сказала правду. Невозможно было оценить сокровища, которые собирались в течение многих веков, благодаря войне, грабежу, торговле и налогам. Одним монетам цены не было, не принимая в расчёт драгоценных камней, общий же вес золота и серебра, вероятно, достигал двухсот-трехсот тонн. Каждый туземный правитель наших дней, как бы ни был он беден, всегда имеет сокровища и постоянно увеличивает их. Правда, иногда через большие промежутки времени тот или другой образованный принц отправляет в Калькутту сорок или пятьдесят фургонов серебра с тем, чтобы оно было обменено на правительственные бумаги; чаще же магараджи хранят свои богатства и никому не заикаются о них. Маугли, естественно, не понимал значения всех этих вещей. Его немного заинтересовали ножи, но так как все они оказались легче его собственного, он побросал их. Наконец, юноша нашёл нечто истинно привлекательное для себя, лежавшее перед слоновой палаткой и полузакрытое монетами. Это был трехфутовый анкас (палка карнака), который походил на маленький лодочный багор. Его верхушка состояла из одного круглого блестящего рубина; ниже набалдашник был сплошь усеян необработанной бирюзой, и руке было удобно сжимать его. Ещё ниже виднелся яшмовый обод, по которому бежал рисунок: гирлянда с изумрудными листиками и рубиновыми цветами; те и другие были вкраплены в зелёный камень. Остальная часть рукоятки состояла из куска чистой слоновой кости; конец же анкаса, острие и крюк были сделаны из стали с золотой инкрустацией, изображавшей охоту на слонов. Вот именно эти-то рисунки и привлекли Маугли, так как он увидел, что они имеют какое-то отношение к его другу Хати Молчаливому.
Белая кобра все время следила за ним.
— Разве из-за этого не стоит умереть? — спросила змея. — Разве это не милость, оказанная тебе?
— Не понимаю, — сказал Маугли. — Все эти вещи, твёрдые, холодные, непригодные для еды. А вот это, — он поднял анкас, — я хотел бы унести с собой, чтобы посмотреть на солнце. По твоим словам, это все твоё. Дай мне эту вещь, а я принесу тебе лягушек.
Белая кобра вздрогнула от злобного восхищения.
— Конечно, я дам тебе анкас, — сказала она. — Все это твоё… твоё, пока ты здесь.
— Да я сейчас ухожу. Здесь темно и холодно, и я хочу унести в джунгли вещь с шипом терновника на конце.
— Посмотри под ноги! Что это?
Маугли поднял что-то белое и гладкое.
— Это кость человеческого черепа, — спокойно заметил он. — А вот и ещё две.
