Им предстояла долгая поездка. Фэлен хранил молчание. Родди тоже не хотелось разговаривать. В экипаже было тихо. Даже колеса скрипели приглушенно, катясь по первому снегу, устлавшему замерзшую дорогу. Стало смеркаться.
Внезапно боковым зрением Родди заметила какое-то движение. Фэлен накрыл ее сложенные на коленях руки своей большой ладонью, продолжая молчать и даже не глядя в ее сторону. Родди замерла, боясь неправильно истолковать его жест.
— Вы сожалеете о том, что сделали? — глухим голосом спросил Фэлен.
Родди кивнула.
— Вы честны и искренни как ребенок, — усмехнувшись, заметил Фэлен.
Она хотела убрать свои руки из-под его ладони, но он крепко сжал пальцы.
— Родди, — изменившимся голосом промолвил он, — я не хочу, чтобы вы сегодня сожалели о содеянном. Завтра вы можете вновь вернуться к своим грустным мыслям, я не буду винить вас за это. Но сейчас я хочу, чтобы вы знали… Вы возвратили мне надежду, дали еще один шанс. И за это… — Фэлен замолчал и снова крепко сжал ее сложенные на коленях руки. — О Боже… у меня нет слов… Лучше я выражу свою благодарность по-другому. — Он взял ее руку и прижал к своим губам. — Забудьте сегодня вечером все, что когда-либо слышали обо мне. Я хочу, чтобы нам было хорошо друг с другом. Хотя бы один раз. А потом пусть реальность вновь вступает в свои права.
Родди внимательно взглянула на него. Он испытывал к ней благодарность. Конечно, она мечтала о большем. Но пусть хотя бы это чувство заполнит невыносимую пустоту.
— Хорошо, я постараюсь, — обещала она.
— Спасибо, — с облегчением сказал он и откинулся на спинку сиденья.
Всю дорогу до Йорка Фэлен не выпускал ее руку из своих ладоней.
Свет от горевшего в камине — огня бросал тени на высокий поток лучшего номера гостиницы. Родди следила за их игрой, прислушиваясь к звукам шагов суетящейся Джейн. Мысли горничной были просты и безыскусны. Помогая Родди снять свадебный наряд и надеть платье из тафты, она размышляла о том, что ее госпоже придется выполнять неприятные супружеские обязанности, которые, правда, должны привести к рождению ребенка. «Не буду пугать девочку, — думала она. — Пусть бедняжка обо всем узнает на собственном опыте».
У Родди тряслись колени от мрачных предчувствий. Чтобы как-то ободрить себя, она стала вспоминать мысли еще одной служанки, посудомойки, которую часто зажимал в кладовой один из ее братьев. Она никогда не жаловалась на назойливость мужчин и гордилась тем, что посвятила всех мальчиков семьи Деламор в таинства любовных утех. Родди залилась краской стыда, когда перед ее мысленным взором вдруг возникли сцены, разыгрывавшиеся в кладовой.
