Он бросил на Родди взгляд, полный жалости и любви. Она выглядела хрупкой и беззащитной, милое, нежное создание с белокурыми локонами. Невинная девушка, исполненная ожиданий и надежд на счастливое будущее. Она была по-своему мудра и пугающе прозорлива. Его радость и его обуза. Нет, мистер Деламор был не в силах принять окончательное решение. Он не мог взять на себя такую ответственность.
«Я люблю тебя, — мысленно обратился он к дочери. — Пусть все будет так, как ты пожелаешь».
Прочитав мысли отца, Родди с облегчением вздохнула. Мистер Деламор поднялся из-за письменного стола и подошел к жене.
— Что поделать, дорогая, — мягко сказал он. — Мы не можем держать нашу птичку взаперти, она стремится на волю. — И мистер Деламор погладил жену по голове. Когда-то ее волосы были такими же светло-русыми, как у дочери, но теперь поседели. — Давай дадим ей шанс найти свое счастье.
Миссис Деламор снова расплакалась, и на глаза Родди тоже набежали слезы.
— Папа… — всхлипнув, растроганно промолвила она и замолчала, не зная, как выразить любовь и благодарность, переполнявшие ее сердце.
Вытерев слезы, миссис Деламор подошла к дочери и, сев рядом с ней, крепко обняла ее. Они молчали, потому что понимали друг друга без слов. Родди хорошо знала, что мать всем сердцем желает ей счастья и очень боится за будущее своей единственной дочери. Она не хотела заглядывать глубже в душу миссис Деламор, где таилось желание навсегда распрощаться с Родди. Как бы ни был далек тот день, когда дочь уличила ее в измене, он навсегда врезался в память матери и оставил осадок в ее душе.
— Не волнуйся, мама, — прошептала Родди. — Я знаю, что делаю.
Миссис Деламор вздохнула и, быстро встав, вышла из комнаты, так и не сказав больше ни слова.
Мистер Деламор прочистил горло и бросил на дочь смущенный взгляд.
— Мы и не заметили, как ты выросла, — промолвил он. Родди встала и, едва сдерживая слезы, поцеловала отца в щеку.
— Вы мои лучшие друзья. Я люблю вас обоих, папа, и всегда буду любить.
В доме Деламоров старались больше не говорить о лорде Ивераге. Родители не были в восторге от выбора дочери, но и не хотели мешать ей. Они испытывали чувство вины, может быть, потому, что в глубине души оба ощущали облегчение. С уходом Родди из дома их жизнь изменится в лучшую сторону, она станет проще и приятнее.
Вечером должны были съехаться гости на званый ужин, и Родди хотела предстать перед ними во всей красе. Горничная помогла ей надеть новое платье, лиф которого был сшит из розовато-серебристого индийского шелка, а юбку из тончайшего белого муслина украшали вышитые букеты цветов тех же тонов. Высоко, под самой грудью, платье было перехвачено лентой. Родди, довольная своим внешним видом, повертелась перед зеркалом, любуясь матовым мерцанием жемчуга, нитку которого она надела на шею. Сияние исходило и от ее белокурых волос, обрамлявших нежное лицо с большими выразительными серыми глазами.
