Мы собираем жалобные теплые вещички Эллиота, складываем корзину с припасами и грустно ждем в ночи приезда Дэйва – И у нас серьезный разговор – «Билли но почему же сдохли рыбки?» – Но она уже знает что дело в кукурузных хлопьях или в чем-то еще, главное, она сама не забыла их покормить, это все я, моя вина, и лучше бы мне заржаветь от осеннего слишком-много-думанья, чем быть причиной того, что сейчас в мутной водице плавают два кусочка золотистой смерти – А я не могу ничего объяснить Билли, которая вся в абстракциях насчет абстрактной встречи наших душ в преисподней, а малыш Эллиот все теребит ее, пристает: «Мы куда? мы куда едем? зачем? зачем?» – Она говорит: «Это все потому что ты думаешь что недостоин любви потому что думаешь что они умерли по твоей вине а скорее всего ты тут ни при чем» – «Зачем они это сделали? почему? какая в этом логика?» – «Или потому что считаешь что слишком много пьешь и поэтому каждый раз стоит тебе чуть-чуть приподняться от выпивки сразу никнешь и говоришь что у тебя руки опускаются, как вчера ночью когда держал меня в этих самых руках благословляя любовью душу мою и тело, О Джек пора тебе пробудиться и пойти со мной, или хоть с кем-то, открыть глаза на то зачем Господь тебя сюда поместил, прекратить уже смотреть в пол, вы с Перри оба сумасшедшие, я нарисую тебе магические лунные круги, они принесут удачу» – Я смотрю ей прямо в глаз, он синий, я говорю: «О Билли, прости меня» – «Ну вот видишь, опять ты извиняешься» – «Да не разбираюсь я во всех этих теориях насчет того как оно все должно быть, черт бы его драл, я знаю одно что я беспомощный кусок конского навоза смотрю тебе в глаз и говорю Помоги» – «Вот от этих твоих финальных заявлений пользы никакой» – «Да конечно я знаю но чего ты от меня хочешь?» – «Я хочу чтоб мы поженились и жили в прекрасном понимании вечных вещей» – «Может ты и права» – Передо мной разворачивается беснуясь бесконечная череда кухонного трепа жизни, длинная темная могила гробовых базаров под несмыкаемым глазом полночной лампочки, меня наполняет любовью осознание того что жизнь столь алчная и непостижимая все же хватает своей костлявой рукой меня и Билли – Короче ты понял.
Вот тут-то все и начинается.
33
Все это звучит печально, но на деле ночка была довольно веселая, когда приехали Дэйв с Романой и мы складывали вещи, таскали в машину коробки и шмотки, отхлебывали из горла готовясь всю дорогу распевать «Home on the Range» и песню «Я всего лишь одинокий кусок говна», сочинение Дэйва Уэйна – Я зачем-то пристроился впереди, с Дэйвом и Романой, может, хотел обратно в свое старое сломанное кресло-качалку, но Романа, сидя между нами, основательно пришпилила сиденье, и оно перестало елозить – А Билли со спящим ребенком позади на матрасе, и мы несемся вдоль берега к другим берегам, будь что будет, всегда такое ощущение, когда пускаешься в путь, долгий ли, короткий ли, особенно ночью – Глаза с надеждой устремлены поверх блестящего капота прямо в пасть с прямою как стрела белой полосой, сигарета прикуривается за сигаретой, тяга мчаться к новым приключениям как положено в Америке с тех самых времен когда фургоны тащились по прерии пересекая ее за три месяца – Билли не возражает, что я сижу не с ней а впереди, знает что мне хочется петь и оттягиваться – Мы с Романой выдаем фантастическую смесь из всяческих поп– и фолк-номеров, Дэйв кроет сверху романтическим нью-йоркско-чикагским клубно-неоновым баритоном заглушая моего дрожащего Синатру – Барабанить по коленкам, орать «Dixie» и «Banjo on My Knee», хрипеть выгребая «Red River Valley», «Где моя гармошка, лет восемь уже хочу купить себе гармошку за восемь долларов».
