— Я не собираюсь обижать тебя, ты знаешь это. Я поймал тебя, и на этом точка.
— Ты ударил меня!
— Да, мадам, и считаю, что поступил правильно. — Он направился назад, к стоянке. — К тому же и ты была со мной не особенно мила, — Бентин шевельнул плечами, чтобы тяжесть ее тела распределилась ровнее.
— Я обещаю не шлепать тебя больше, если ты перестанешь бить меня. Это не подобает леди.
— Не подобает леди! — Джули вся изогнулась, отчаянно пытаясь освободиться из рук, сжимающих ее, как тиски. — А ты обращаешься со мной, как с леди? Разве леди можно таскать на себе, как мешок с зерном?
— Может быть, и нет. Да только это не относится к таким леди, которые кладут наркотик мужчине в кофе, а потом крадут его лошадь. — Покачав головой, Мик слабо улыбнулся.
«Дьявол, один глоток этого чертова пойла — и он сразу понял, что что-то там не так! И не понадобилось много времени, чтобы догадаться, что именно. Единственное, чем она могла воспользоваться, была настойка опия, которую доктор оставил для Триба. У нее не хватило бы времени найти что-то другое».
«О, он был слишком доверчив с ней. Разливая кофе, она притворилась, что собирается пить его тоже, превосходно посидела с чашкой в руках, болтая с ним, как с любимым дядюшкой, пришедшим в воскресенье на обед, и — подумать только! — даже не подумала о том, чем для него может закончиться этот ужин. Ведь она могла запросто убить его!
Да и ему впредь тоже будет наука. Кто бы мог подумать, что Мик Бентин так засмотрится на чудные голубые глаза, что их хозяйка сможет положить наркотик в кофе, а он заметит это только тогда, когда ангелы уже начнут готовить ему мягкую постельку в раю. О, Господи! Если его братья когда-нибудь узнают об этом — они не дадут ему прохода своими насмешками!»
Мик ступил в освещенный костром круг и не особенно аккуратно опустил на землю свою ношу.
Джули взглянула на него, осторожно потирая зад.
— Сиди здесь, пока я расседлаю лошадь!
Закончив, он вернулся к огню и сел напротив.
— Ты провел меня, — прошептала она, наконец.
— Да, мадам, конечно. Как раз это я и имел честь сделать!
— И ты гордишься этим?
Мик взглянул на нее. Ее слова прозвучали удивленно. Стараясь не смотреть ей в глаза, он ответил:
— Да, черт возьми!
Она глубоко вздохнула и открыла было рот, чтобы сказать какую-то колкость, но он оборвал ее.
— Послушай, Жу-лет-та, а что, собственно, мне оставалось делать? Продолжать пить мерзость, которую ты мне дала, даже зная, что тут что-то нечисто?
