– Прости, Клэр. Это не имеет к тебе никакого отношения. Мне, наверное, лучше побыть одному.
– Не дури, – ответила я спокойно. – Я схожу за коньяком. Что бы там ни было, тебе это поможет.
Он молча кивнул.
Я пошла в кухню, схватила первые попавшиеся стаканы и плеснула в них коньяку. Когда я снова вышла к нему, то увидела, что он успел взять себя в руки. Он сразу осушил стакан, и я налила ему еще.
– Спасибо.
– Похоже, что к утру может пойти дождь, – произнесла я, просто чтобы не молчать.
Макс рассмеялся. Смех его звучал неестественно, но все же я обрадовалась.
– Вполне возможно, – кивнул он. – Клэр, ты ангел, спасибо, что не терзаешь меня расспросами.
– Макс – все твое принадлежит тебе, и я не собираюсь вмешиваться.
– В том-то и дело. Ты не настаиваешь и оставляешь за мной право иметь свои секреты, и поэтому я и начинаю чувствовать, что не могу от тебя ничего скрывать.
– Не сейчас, если тебе не хочется. А может, и вообще не надо.
Он тяжело вздохнул.
– Ты умница. Но если ты готова, то слушай.
Я поцеловала его в щеку.
– Конечно, готова, тем более, если тебя что-то тяготит.
– Ну что же тогда... – Он еще раз вздохнул и сделал еще глоток. – Ты, может быть, помнишь, я уже говорил, что у Софии было то, что я безумно хотел получить, а она не отдавала.
– Да, помню.
– Это был мой сын.
У меня перехватило дыхание. Вот уж это я меньше всего ожидала услышать.
– Дэниел, – Макс помолчал с минуту, собираясь с духом, и потом продолжил: Дэниел родился через два года после того, как мы поженились. Софию ее беременность привела в ярость, да и я не был особенно рад. Но она родила мне сына, и дороже него у меня в жизни ничего не было. Несмотря на наш с самого начала незадавшийся брак, я обожал мальчика, и София это знала. На самом деле ей было наплевать и на меня и на ребенка, но она видела, как я его люблю. Она понимал а, что я не ухожу от нее только из-за него, и когда все стало совсем плохо, она принялась грозить, что отнимет его у меня, если я с ней разведусь. Я смирился и жил с ней, пока она не связалась с Робертом. Больше я не смог терпеть шантажа. Мы развелись. После этого я подал прошение об опеке.
– Макс... – едва выговорила я и покачала головой. Больше мне нечего было сказать.
– Начался процесс, и, как ни странно, я мог его выиграть. София давала множество поводов для того, чтобы ее сочли плохой матерью. Она держала няню, почти не обращая на ребенка внимания, вела крайне рассеянный образ жизни. 3атем произошла история с картиной. Теперь тебе понятней?
