– О, Джордж! – взмолилась я. – Только не говори, что снова собираешься заставить меня заполнять пустые места.
Следующие несколько дней были совершенно сумасшедшими, так как я, можно сказать, стала знаменитостью. Телефон не умолкал ни дома, ни в галерее, и в пятницу, добравшись до дому к семи вечера, я была совершенно без сил. Телефон я выключила еще с утра, так что, ринувшись прямо В ванну, я вознамерилась насладиться одиночеством и покоем. Прежде я думала только, как продать картины, и мне никогда не приходило в голову, что все может так внезапно измениться и что окружающие начнут смотреть на меня совсем по-иному, как будто я вдруг стала куда талантливей и значительней, чем неделю назад. Из разряда безвестных мастеровых я перешла в когорту «художников». Вся эта история показалась мне обременительной, но приятной, и было любопытно, сколько это будет продолжаться. Я ни на минуту не забывала, что всем обязана Максу Лейтону.
После того как мое уставшее тело насладилось бездумным лежанием в теплой воде, я закуталась в махровый халат и прошлепала босиком в мастерскую. По стенам у меня все еще были развешаны эскизы, которые я давным-давно собиралась снять. Я никак не могла заставить себя убрать их, потому что они напоминали о любимом доме. Рисунка карандашом, углем, пастели, пейзажи и деревенские сценки – все наброски, которые я делала прошлым летом, были сейчас передо мной. А еще, конечно, Гастон – во всех мыслимых и немыслимых позах, которые мне только удавалось уловить: радующийся солнцу, зарывшийся в книгу, рисующий, закусив губу, мой портрет. Гастон был со мной, и я с улыбкой обратилась к нему: «Может, ты все это выкинешь, солнышко? Тогда наше тщеславие вылетит прямо в трубу».
В дверь позвонили. Я чуть было не выругалась от злости и сперва хотела не открывать, но, сообразив, что родители могли как всгда забыть ключи, покорно двинулась к двери.
– Кто там? – спросила я.
– Макс.
– Макс? – в ужасе воскликнула я. – Макс Лейтон?
– Он самый.
– О, Боже, как вы сюда попали?
– Мне кажется, я приехал, чтобы вас повидать. А вы намерены беседовать со мной через дверь?
– Я…я не одета.
– Неважно, откройте, а Клэр? Льет как из ведра.
Я открыла дверь и впустила его, будто последний аргумент был важнее всего.
Он действительно промок до нитки, вода ручьем стекала с него.
– Кажется, вы еще мокрее меня, – сказал он, оглядывая меня.
– Да, но я не ожидала, что вы придете!
– Естественно. Я пытался до вас дозвониться, но линия часами занята.
