Именно просящее выражение этих глаз заставило его уступить ей.
— Ну, принцесса, ты сама заключила сделку, — прошептал он, в то время как мужчина, в котором он узнал исполнителя главной роли в оперетте, сплюнул и стал решительно подниматься по лестнице.
Остановившись в трех шагах от Сета и Пенелопы, актер поднял кулаки и стал размахивать ими, изображая борца.
— Ты, демон! Сейчас же отпусти Лорели!
Пенелопа подняла глаза к небесам.
— Ради Бога, Майлс! Я в порядке! — воскликнула она, возобновив свои попытки вырваться из крепких объятий Сета.
Без труда прекратив ее попытки, Сет наклонил голову и стал наблюдать за действиями Прескотта. Его движения были какими-то неестественными и напыщенными, словно он репетировал сцену борьбы из дешевой мелодрамы.
Критически поглядев на актера, Сет заметил:
— Я бы посоветовал тебе подучить свою слащавую и слюнявую роль или найти кого-нибудь, чтобы тебе преподали урок.
Майлс изумленно разинул рот, залившая лицо краска проступала сквозь белый грим.
— А ты, ты… — залепетал он.
— Забыл свои слова, что ли? — Сет удивленно выгнул бровь. — Полагаю, тебе нужно посмотреть на Лорели и произнести что-то вроде «Я спасу тебя, нежное создание» или подобную ерунду.
Пухлые губы актера задрожали.
— Ты выродок! — выкрикнул он, но его голос сорвался и прозвучал визгливым фальцетом.
Сет тяжело вздохнул и покачал головой.
— Сопрано? Вряд ли оно подходит для таких слов. Тебе следовало бы понизить голос и произнести слово «выродок» с большей силой.
Тут он взглянул на Пенелопу, которая пыталась сбросить его руку со своей талии.
— Почему бы тебе не показать ему, как это делается, принцесса? Вряд ли кто произносит слово «выродок» лучше тебя!
— Сет! — Пенелопа бросила на него разъяренный взгляд.
— Верная интонация, только слово не то, — отметил Сет и подмигнул, глядя в ее нахмурившееся лицо.
Актер с рычанием ринулся вперед, его темные глаза сверкали от ярости.
— Я должен оказать любезность Денверу и сломать твою шею прямо здесь и немедленно, ты… ты… — Его лицо побледнело, когда он пытался подыскать подходящее оскорбление. Он несколько раз запнулся, пока наконец не выкрикнул: — Ты — похититель невинности!
— Заткнись, Майлс! — скомандовал хриплый женский голос.
Все трое резко обернулись, чтобы посмотреть на сногсшибательную блондинку, остановившуюся у лестницы.
— М-мама, — залепетал Майлс, отступая, как побитая собака.
Оставив без внимания хныканье своего сына, женщина холодно взглянула на Пенелопу.
